"Владимир Довгань. Я был нищим - стал богатым " - читать интересную книгу автора

НАЧАЛО

Я родился на Дальнем Востоке, в семи с половиной тысячах километров от
Москвы, в маленьком таежном поселке Ерофей Павлович, названном так в честь
знаменитого исследователя этого края Ерофея Хабарова. Рождение мое проходило
в помещении, которое с трудом можно назвать родильным домом, потому что оно
представляло собой одну из секций барака. В другом крыле располагалась
амбулатория, а чуть поодаль, скромно прикрытый кустами, стоял сарайчик
морга.
Персонал был совершенно не готов к рождению столь крупного ребенка, и я
появился на свет перекрученным пуповиной. Меня откачивали две дюжие
санитарки. Благодаря их объединенным усилиям в конце концов я громко
взревел. Вспоминая об этом, мама смеется, что я не плакал, как все младенцы,
а громко кричал басом. Так, в момент борьбы со смертью я получил первую
школу выживания, а семья Довгань приросла новым членом.
Я выжил, но мое детство нельзя назвать радужным и беззаботным. Моя
семья в прямом смысле слова боролась за выживание.
В то время в плановой государственной экономике СССР все распределялось
из центра: кому что носить, кому на чем ездить, кому что есть и где жить. В
какой-то момент партийное руководство нашей страны решило, что Дальний
Восток вполне можно осваивать без дополнительных затрат: "северных"
коэффициентов и улучшенного снабжения. Зарплата дальневосточников мигом
уменьшилась в два раза, и мы были практически брошены на произвол судьбы.
Представьте, как горстка людей выживала в тайге, где даже летом в
30-градусную жару земля оттаивала только на глубину ладони. Я прекрасно
помню картину: мой приятель Сережка с удивлением смотрит на румяное яблоко,
которое ему протягивает приехавшая издалека родственница. Семилетний
мальчишка недоверчиво спрашивает: "А что это такое?" Добрая женщина была
просто поражена: "Это же яблоко, возьми!" "Я не знаю, что это, я никогда не
пробовал..."
Одним словом, выживали, как могли. Но, наверное, везде есть закон
компенсации. Зато какая там была природа! Словно бушующее море, на тысячи
километров вокруг зеленела тайга, высились сопки, между ними журчали
маленькие горные речки, чистые, как хрусталь, холодные, как лед. Нигде в
мире я не видел такой величественной первозданной красоты.
Господин "великий случай" распорядился так, что именно в этом, Богом
забытом месте встретились мои отец и мать. Папа мой - Виктор Довгань - вырос
в украинском селе. Рано лишившись отца, они с бабушкой жили в нужде и
лишениях. Впервые он стал наедаться вдоволь, только уже став взрослым.
Высокий и красивый, он, тем не менее, так и не пошел на свой выпускной
вечер, потому что стыдился разных ботинок, а других у него просто не было.
Несмотря на голод и нужду отец учился хорошо и был заядлым книгочеем. В
крошечной комнатушке при керосиновой лампе, а чаще при лучине он ночами
напролет просиживал за книгами, чем часто заставлял негодовать мою бабушку.
Может быть, эта страсть к открытию новых миров и определила его выбор:
он поступил в железнодорожное училище и получил профессию, открывшую ему
возможность бороздить на стальном коне необъятные просторы России-матушки.
Была и другая, сугубо бытовая причина: студентам училища выдавали настоящую
суконную форменную шинель и обувь, а питание было бесплатным. Зачастую оно
состояло всего лишь из полбуханки черного хлеба и макарон без масла, но