"Василий Довбня. Гренландский кит " - читать интересную книгу автора

охоту, но краем глаза видел, как далеко ушел вперед кит, видел тугие
всплески линей над водой и не желая радоваться удивлялся грозным габаритам
великана. Мне казалось, он рад был бы не видеть этого кита, не слышать
восторга моряков. "Ненасытные жадные люди, - капитан, казалось, с обидой
думал о своей команде, которую вчера так любил, - они заняты собой, получат
свое, даже премиальные, а меня оштрафуют, а то и снимут. Ишь ты, подсчитали,
уже орет Южин: - "Почти десять тысяч свиней прихватили на линь!" - Что будет
со мной? - бормотал Сереев.
Как я доложу капитан-дублеру? Что скажет ОН? - мне казалось, от обиды
за себя Серееву, как ребенку хотелось заплакать. "Домой бы, упасть бы на
кровать... голову под подушку и подумать, решить что-то важное..." Он знал,
что надо решать, но чувства мешали ему мыслить и сказать себе верные слова о
том, ЧТО произошло.... Казалось не шуба, а небо начало давить на его
плечи... Ему хотелось забыться. Так думал я и переживал. Впервые в жизни я,
как человек, почувствовал свою неразрывную связь с окружающим меня миром,
как человек и меру своей зависимости от него. Но я ничем и никому не мог
помочь. На безбрежном просторе , под высоким небом Я был безвольным
наблюдателем...


5

Я спустился на палубу, склонившись в бок, вправо, выглядывал из-под
высокого полубака вперед, наблюдая, как мы подбирались к уставшему киту. Кит
начал конвульсировать.
Мне было слышно, как он тихо часто и жалобно пищит. Я с жалостью
наблюдал, как кит вздрагивает всем своим громадным литым телом и продолжает
издавать писк. "Такой большой и так тихо беспомощно пищит - подумал я и к
стыду своему и какой-то душевной радости почувствовал, что от жалости готов
заплакать.
Кит выпускал кровавые фонтаны, громадные блины запекшейся крови плавали
вокруг него, чайки и бакланы на лету заглатывали рыжеватые куски.
Рядом, на небольшой глубине, золотистыми тенями ходили акулы
- Ждут своего часа, - ругнул их начальник радиостанции, он держал в
руках острогу с длинной пикой и куском веревки на плече.- Ждут, когда кит
околеет, перевернется вверх брюхом, тогда из его нижней челюсти, как из
глубокой ложки, вывалится пятиметровый язык, акулы начнут рвать его нежное
мясо. О кровожадные твари! - взмахивая острогой ждал их подхода громадный
сутуловатый Боянов. - Не успеваю метнуть острогу, они быстрые, как молнии...
Один раз попал, чуть не утащила меня акула... совсем небольшая... вот сделал
новую острогу. Ненавижу их! О, жадные твари!
Без линя и гранаты, в кита вогнали третий гарпун. Кровь, пульсируя,
хлынула из его ран и дыхалки сплошными потоками. Кит задрожал, сжался,
выдавил из себя в воду коричнево-зеленое облако испражнений, распрямился,
вздохнул и затих, откинув в встороны длинные носовые ласты похожие на уши.
На его белый живот пытались сесть несколько чаек, деловито склевывая
рачков... На миг над океаном наступила тишина.
Но словно опомнившись, бакланы и чайки, криками и взмахами крыльев
сотрясли воздух и разносили над нами запахи крови и выдохов кита.
В крики птиц вливался смех и хохот китобоев. Свирепея, Рыжий командовал