"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1857) " - читать интересную книгу автора

до 800 р. сереб<ром>. Обе мои повести будут стоить до 1000. Итак: в феврале
я получаю деньги наверно, в апреле от Плещеева тоже наверно,
- но что мне делать к 1 января 58 года? Мало того; что мне делать в
декабре этого года? К 1-му декабря у меня выйдет последний оставшийся рубль;
чем жить? Занять теперь не у кого! Тех людей нет, у которых я решился бы
занять. Продать нечего. Жалование вперед я взять не могу (у нас новый
командир, да и сумма вперед всегда выдается хлопотливо). Наконец, этот долг,
который терзает, мучит меня. Вот почему, любезный друг, я обращаюсь к тебе в
последний раз: помоги мне в последний раз. Пришли мне 650 р. сереб<ом>, если
только можешь, всего на каких-нибудь три месяца. Две гарантии тебе, что я
отдам непременно, наверно: если не веришь, что в феврале я получу наверно за
свою работу деньги, то в апреле я получу от Плещеева наверняка. В феврале
же, тотчас же вышлю тебе, в марте получишь. Клянусь тебе! И потому если
можешь пожертвовать 650 р. на три месяца, то спаси меня в последний раз, как
1000 раз спасал. Будь еще раз. мне благодетелем, поверь, друг мой, что ни за
что в мире я бы не решился употребить во зло твою доверенность, в марте
получишь - клянусь всем, что есть свято! Помоги, друг и брат. Этот долг до
того нравственно терзает меня, что никогда в жизни я не был в таком
двусмысленном, грубом положении. Я всего тебе не пишу, но эпизод для романа
будет великолепный из моей истории. Прощай, голубчик брат. Знай, что вся моя
надежда на тебя. Я бы спросил у Плещеева, но у него теперь нет, к тому же он
женится. Умоляю тебя об одном: не тяни своего ответа и отвечай тотчас, по
получении моего письма, ибо я с крайним нетерпением и тоской буду ждать его.
Жена тебе кланяется. Она писала Вареньке и Верочке, ни одна не
ответила. Это ей очень горько. Она говорит, что вы, значит, все на нее
сердитесь и не хотите ее в свою родню. Я разуверяю, но бесполезно. Она вас
не знает лично. Ей очень грустно.
Моего пасынка Пашечку приняли в Омский кадетский корпус, по просьбе
матери, поданной еще полтора года назад. Мы его отправили. Корпус
прекрасный, инспектор высокой души человек. Я знаю его лично. Но мне жаль
маленького мальчика, только 10 лет, а я его так полюбил. Но приняли,
отказаться было нельзя, да и смешно.
Ради бога, брат, отвечай немедленно, не тяни ответа. Пойми, сколько это
для меня значит!
(1) было: в Петерб<урге>
(2) далее было начато: Давая

132. Е. И. ЯКУШКИНУ 23 ноября 1857. Семипалатинск

Семипалатинск 23 ноября 57.
Милостивый государь Евгений Иванович,
Не знаю, что могли Вы подумать обо мне, не получив от меня ответа на
письмо Ваше? Мне так тяжело представить себе это, что я невольно краснею за
свое положение. Но выслушайте меня и увидите, что я еще не столько виноват,
как Вам должно казаться. Ответ на письмо Ваше я послал 1-го июня; послал бы
и раньше, но приезд Федора Крестьяновича заставил меня переписать уже
написанное к Вам письмо. Наконец, 3-го сентября, получаю я письмо от Федора
Крестьяновича Мейна, из Змеиногорска. В письме его лежало и мое письмо к
Александру Павловичу Иванову, в том же пакете, в котором я отправил его в
Москву. В этом пакете было письмо и к Вам, которое я отправил 1-го июня,