"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1870)" - читать интересную книгу автора

Это в одну минуту: стоит только знать число листов в изданном "Преступлении
и наказании" и помножить на то число рублей, в которое обошелся каждый лист
издания всех моих сочинений Стелловским в 1866-м году. То же число рублей
определяется ясно: надо сосчитать все число листов всех трех томов издания
Стелловским моих сочинений в 1866-м году (разумеется, кроме "Преступления и
наказания") (5) и этим числом листов разделить сумму 3000 р. Тогда и
определится, что стоит каждый лист. Впрочем, прочтите 8-й пункт контракта,
там это ясно обозначено. (6)
Ну вот и все. В конце концов думаю, что он не откажется, а просто
уплатит, разве только повиляет немного. Но, ради бога, уведомьте поскорее.
Да, приехать я непременно хочу и ворочусь весной наверно. Здесь я
нахожусь в таком гнусном состоянии духа, что почти писать не могу. Мне
ужасть как тяжело писать. За событиями слежу и у нас и здесь лихорадочно и
много прожил жизни в эти четыре года. Сильно жил, хотя и уединенно. Что бог
пошлет дальше - приму безропотно. Семейство тоже сильно обязывает совесть.
Хочется, наконец, и людей видеть. Страхов писал мне, что ужасно все еще в
нашем обществе молодо-зелено.
Если б Вы знали, как это отсюда видно! Но если б Вы знали, какое
кровное отвращение, до ненависти, возбудила во мне к себе Европа в эти
четыре года. Господи, какие у нас предрассудки насчет Европы! Ну разве не
младенец тот русский (а ведь почти все), который верит, что пруссак победил
школой? Это похабно даже. Хороша школа, которая грабит и мучает, как
Атиллова орда? (Да и не больше ли?)
Вы пишете, что против грубой силы встает теперь, во Франции, дух нации?
Да никогда же я в этом не сомневался с самого начала, и если там не дадут
маху, заключив (8) мир, и переждут еще месяца три, то немцы будут выгнаны, и
тогда - какой позор! Долго писать надо, а то бы я мог сообщить Вам много
любопытного из наглядных наблюде<ни>й, например, как отправляются отсюда во
Францию солдаты, как собирают их, экипируют, продовольствуют и везут. Это
ужасно любопытно. Дрянная, например, бабенка, проживающая тем, что снимает
две комнаты и, меблировав их, отдает их внаем (стало быть, имеет свою мебель
на два гроша), за то, что имеет свою мебель, должна дать постой с
прокормлением на свой счет десятерым солдатам. Они простоят дня три, два,
один, редко неделю, но ведь это ей в 20-30 талеров обойдется.
Я сам читал несколько писем солдатиков немцев из Франции, из-под
Парижа, сюда к своим матерям и отцам (лавочникам, торговкам). Господи, что
пишут! Как они больны, как голодны! Но - долго рассказывать! Между прочим,
наблюдение: первоначально "Wacht am Rhein" раздавалось на улице в толпе
часто, теперь совсем нет. Всего больше горячатся и гордятся профессора,
доктора, студенты, но народ - не очень. Совсем даже нет. Но профессора
гордятся. В Lese-Bibliothek каждый вечер встречаю их. Один седой как лунь и
влиятельный ученый громко кричал третьего дня: "Paris muss bombardiert
sein!". Вот результаты их науки. Если не науки-так глупости. Пусть они
ученые, но они ужасные глупцы! Еще наблюдение: весь здешний народ грамотен,
но до невероятности необразован, глуп, туп, с самыми низменными интересами.
Но до свидания, довольно. Обнимаю Вас, благодарю заранее. Ради бога, не
забывайте и уведомьте поскорее.
Ваш Достоевский.
Сохраните копию с контракта; это важный для меня документ.
Р. S. На случай если получите с Стелловского деньги, то не переводите