"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1870)" - читать интересную книгу автора

(5) далее было: Возможность
(6) далее было начато: Как это случится, я не могу сказать точно, но
знаю
(7) далее было: NB
(8) далее 2 строки текста повреждены

390. H. H. СТРАХОВУ 28 мая (9 июня) 1870. Дрезден

Дрезден 28 мая/9 июня 1870.
Благодарю Вас за письмо, добрейший Николай Николаевич. Вы пишете всегда
такие коротенькие письма, но имеющие (1) свойство шевелить меня. Мнение Ваше
о критической Вашей деятельности считаю и неполным и неправильным. Во-1-х, я
так думаю: не будь (2) теперь Ваших критик, и ведь у нас совсем уж не
останется никого, в целой литературе, кто бы смотрел на критику как на дело
серьезное и строго необходимое. Не останется даже никого из пишущих
критиков, кто бы сколько-нибудь ценил потребность (и уважение к нему)
правильного философского осмысления текущих и минувших вещей, а стало быть,
ценил и критику, то есть собственное дело свое. Итак, за Вами, прежде всего,
этот строгий и философский взгляд на критику, чего у других нет - что и
делает "Зарю" единственным журналом, имеющим критику и правильный взгляд на
нее. (В "Русском вестнике" критика легкомысленная, правда, впадающая в тон
общего направления журнала, но слишком мелкая. По-моему, их П. Щ. имеет
некоторое сходство с Милюковым.) А стало быть, если б за Вами только это и
было, - то уж это громадно много. А потом позвольте Вам сказать, что влияния
не так скоро создаются, что сумбур нашего современного общества имеет тот же
смысл, то есть свои законы движения, и что, наконец, Вы даже не имеете
никакой возможности судить о непосредственной полезности и влиятельности
Ваших статей и действительно ли они пишутся для тех только, "кто и без Вас
так же думал". Это неправда.
Вот Вам, однако же, по моему соображению, и некоторая мерка судить о
влиянии: журнал "Заря" - по преимуществу журнал направления и критики; число
подписчиков через 2-3 года покажет и влияние ее в публике, а с тем вместе
несомненно и влияние критики, потому что критика есть главная черта "Зари",
главная ее специальность для публики. Публика, хотя бессознательно, но
всегда так обнаруживает себя.
А ведь я думал, что Вы похвалите Струве! По крайней мере за доброе
намерение. Шваховат я в философии (но не в любви к ней; в любви к ней я
силен). Мне, впрочем, когда я внимательно читал диссертацию Струве, самому
показалась новым материальность души. Любопытна же мне была диссертация,
главное, потому, что я предчувствовал, что это именно теперешняя, последняя
манера мыслить немецких философов. Только знаете, Николай Николаевич, ведь
они Вас сочтут за отсталого старика, сражающегося еще луком и стрелами,
тогда как у них уже давно ружья пошли. Что касается до меня, то я Вашу
статью прочел два раза и с наслаждением. Кроме того, - Вы удивительно умеете
писать. Литературный язык Ваш лучше, чем у них у всех. А это, как хотите, не
может быть под конец не замечено. Я очень порадовался, что Вы с таким
презрением относитесь к теперешней манере философствовать, но и очень бы
желал, чтоб Вам они отвечали.
А какой ерыжный тон во всей теперешней литературе! Про беспорядок и
сумятицу в идеях - бог с ними, они и должны были произойти. Но этот тон