"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1870)" - читать интересную книгу автора

умывался, и рука дрожит: устал и измучился ужасно, а ночью ничего не заснул.
Холод до того здесь сильный (хотя солнце светит и ярко), что я очнуться не
могу от изумления. Ночью в вагоне (мы были набиты, с Лейпцига, как сельди в
бочонке) все закоченели и не знали что делать. Вообрази себе, к утру, на
зеленых полях, появился снежный иней, и все поля, дороги, леса и дома были
как в густом слое снега до самых семи часов. Здесь первым делом велел
протопить, Впрочем, кажется, я нисколько не простудился. Солнце ужасное, а
на дворе ровно +2 градуса Реомюра. Сейчас мне сказали, что на прошлой неделе
было с лишком двадцать градусов тепла. Hфtel, в котором я остановился,
называется Hфtel du Parc, и близ самого вокзала. Кажется, плохенький; меня
привел Dienstmann. Неряшество и комната довольно мизерная, а между тем 1 1/2
флорина. Номер я занимаю десятый. Ну вот и все, друг мой, покамест обо мне.
Немножко голова кружится, и очень грустно. Умоюсь, поем, оденусь и пойду в
вокзал. Проходя мимо, слышал в нем концерт; кажется, есть публика.
Теперь об тебе, голубчик милый: напиши мне, без утайки, все
подробности, до тебя касающиеся. Главное, здорова ли? Не простудилась ли?
Ибо полагаю, что и у вас такой же холод. Нет ли новостей? Об Любе напиши,
голубчик, подробно. Поцелуй ее за меня и передай ей мое глубочайшее
почтение. Как будешь целовать ее, то целуй по два раза - один раз за себя, а
второй за меня. Как вы разместились в комнатах? Спит ли мамаша в твоей? По
такому холоду надо бы топить. - Я забыл тебе сказать, Аня, чтоб ты на почту
ходила за моими письмами скорее позже, чем раньше, ибо я могу послать письмо
и вечером, а оно придет, пожалуй, поздно. Впрочем, от 4-х бы до 5-ти - вот
как.
Не взыщи, ангел мой бесценный, что пишу кратко: говорю, так устал, что
едва перо не валится. Может быть, я из этого отеля перееду - очень уж
скверен кажется. Что-то напишу я тебе завтра, бесценная моя, насчет успеха?
Невыгодно приезжать с расстроенными нервами. А впрочем, что будет, то будет;
я решился крепиться.
Целую тебя 1000 раз (на первый случай), Любу тоже. Не знаю, поклонишься
ли от меня мамаше и Ив<ану> Гр<игорьеви>чу. Если не найдешь неудобным, то
поклонись. Не оставляй конверта и письма на виду, чтоб не догадались
откудова.
Много бы написал тебе, если б не был так разбит. В дороге не все один
холод был; были и смешные вещи. С Эйзенаха (на рассвете) начиная, виды
изумительно хороши! Какая зелень!
Не пиши мне, Аня, в Hфtel, a пиши poste restante. Это лучше.
Крепко, крепко обнимаю тебя и целую, твой любящий тебя всем сердцем муж
Федя.
Ф. Достоевский.
Перекрести Любу на ночь и поцелуй за меня.

389. В. М. и С. А. ИВАНОВЫМ 7 (19) мая 1870. Дрезден

Дрезден, 7/19 мая/1870.
Милые друзья мои Сонечка и Верочка, слишком долго уж я не писал вам.
Происходило все не от лености, а от разных накопившихся тревог и вообще
неприятного душевного моего настроения. Теперь не знаю даже, как вам и
адрессовать: на московскую квартиру вашу боюсь, предполагая, что вы уже в
Даровом, а если в Даровое, то опять колеблюсь, не зная наверно, там ли вы, и