"Ф.М. Достоевский. Бесы. (Роман в трех частях)" - читать интересную книгу автора

- Кланяйся и благодари, да скажи ты своему барину, от меня, Агафья, что он
самый умный человек во всем городе.
- А они против этого приказали вам отвечать-с, - еще бойчее подхватила
Агафья, - что они и без вас про то знают и вам того же желают.
- Вот! да как мог он узнать про то, что я тебе скажу?
- Уж не знаю каким это манером узнали-с, а когда я вышла и уж весь проулок
прошла, слышу они меня догоняют без картуза-с: "Ты, говорят, Агафьюшка,
если, по отчаянии, прикажут тебе: "Скажи, дескать, своему барину, что он
умней во всем городе", так ты им тотчас на то не забудь: "Сами очинно
хорошо про то знаем-с и вам того же самого желаем-с..."

III.

Наконец произошло объяснение и с губернатором. Милый, мягкий наш Иван
Осипович только что воротился и только что успел выслушать горячую клубную
жалобу. Без сомнения надо было что-нибудь сделать, но он смутился.
Гостеприимный наш старичок тоже как будто побаивался своего молодого
родственника. Он решился, однако, склонить его извиниться пред клубом и
пред обиженным, но в удовлетворительном виде и, если потребуется, то и
письменно; а затем мягко уговорить его нас оставить, уехав, например, для
любознательности в Италию, и вообще куда-нибудь за границу. В зале, куда
вышел он принять на этот раз Николая Всеволодовича (в другие разы
прогуливавшегося, на правах родственника, по всему дому невозбранно),
воспитанный Алеша Телятников, чиновник, а вместе с тем и домашний у
губернатора человек, распечатывал в углу у стола пакеты; а в следующей
комнате, у ближайшего к дверям залы окна, поместился один заезжий, толстый
и здоровый полковник, друг и бывший сослуживец Ивана Осиповича, и читал
Голос, разумеется не обращая никакого внимания на то, что происходило в
зале; даже и сидел спиной. Иван Осипович заговорил отдаленно, почти
шепотом, но всё несколько путался. Nicolas смотрел очень нелюбезно, совсем
не по-родственному, был бледен, сидел потупившись и слушал сдвинув брови,
как будто преодолевая сильную боль.
- Сердце у вас доброе, Nicolas, и благородное, -включил между прочим
старичок, - человек вы образованнейший, вращались в кругу высшем, да и
здесь доселе держали себя образцом и тем успокоили сердце дорогой нам всем
матушки вашей... И вот теперь всё опять является в таком загадочном и
опасном для всех колорите! Говорю как друг вашего дома, как искренно
любящий вас пожилой и вам родной человек, от которого нельзя обижаться...
Скажите, что побуждает вас к таким необузданным поступкам, вне всяких
принятых условий и мер? Что могут означать такие выходки, подобно как в
бреду?
Nicolas слушал с досадой и с нетерпением. Вдруг как бы что-то хитрое и
насмешливое промелькнуло в его взгляде.
- Я вам пожалуй скажу, что побуждает, - угрюмо проговорил он и,
оглядевшись, наклонился к уху Ивана Осиповича. Воспитанный Алеша
Телятников отдалился еще шага на три к окну, а полковник кашлянул за
Голосом. Бедный Иван Осипович поспешно и доверчиво протянул свое ухо; он
до крайности был любопытен. И вот тут-то и произошло нечто совершенно
невозможное, а с другой стороны и слишком ясное в одном отношении.
Старичок вдруг почувствовал, что Nicolas, вместо того чтобы прошептать ему