"Сергей Дорохин. Любовь, коварство и не только... (рассказ) " - читать интересную книгу автора

через пять.
- Мне хватит, - она затянула старую песню.
- Раззе тты... не хошь выпить... ить, шоб нам ишшо вместя ссбрацца? -
это сказал Новиков.
- Надо, надо, - хором заговорили остальные.
И снова полный весьма светлого пива стакан смотрел на Олечку. Ничего не
поделать.
Еще минут через пять Дужкин, кряхтя и пошатываясь, неуверенно встал.
- О-леч-чка! Злот-це! Я тож хчу выпить за тя! А то шо - эти за ття
пили, а я - нет. Негодисца...
Новиков тем временем опять налил ей до краев, она схватила стакан с
готовностью, забыв для порядку поломаться.
Затем все четверо энергично налегли на закуску. Еще через пять минут
Дужкин открыл вторую бутылку водки и наполнил все бокалы на треть.
- Олечка, твой ответный тост, - Новиков хотел поаплодировать, но не
смог попасть ладонью по ладони.
Она встала и вдруг резко потеряла равновесие. Шикарный нос клюнул бы
прямо в опустевшую сковородку, не подставь Алексеев в нужный момент свои
ладони.
- О-ой! - произнесла девушка испуганно. - Шо ж вы со мной сделали-то?!
Ма-амочка!
- Верно! Пьем за то, шо мы сделали седня с нашей любимой Олечкой, -
перебил Алексеев. - А ты тож пей, солнышк! Теперь-то какая разница?!
Еще через полчаса лишь воспоминания остались и от водки, и от пива, и
от закуски, и от целой пачки сигарет. Шевчук в магнитофоне затих. Алексеев
нетвердой рукой вставил новую кассету. Воцарилась тишина.
- Че ж он молчит? - спросила девушка, с трудом держа голову.
- А, наэрно, касет пустай. Над ваще ыключить ео на фих, - Алексеевская
рука едва нащупала клавиатуру и шлепнула по первой попавшейся кнопке...
- Леш, курить пойдем? - позвал его Дужкин.
- Да здесь давайте! Че тащиться в такую даль? - воскликнула Олечка,
толкнув уперевшегося лбом в стол Новикова. Последний тяжело рухнул на койку.
- А ты с нами не подышишь, солнышко? - спросил Алексеев.
- Алеш, мне хватит.
- Тогда я выйду: не могу курить в присутствии девушки.
- Смотри, Олечка, хорошо себя веди, - добавил Дужкин, уходя.


4.

Это в целом симпатичное лицо нынче сделалось еще пленительнее:
затуманенный взгляд чуть раскосевших очей хранил интригующую таинственность,
а о такой аристократической бледноте кожи красавицам начала XIX века и
мечтать не приходилось. Лишь великолепный нос после вчерашней попойки не
претерпел никаких изменений. Мысли - тоже, что, впрочем, неудивительно.
- Ты, конечно, опять не помнишь, чего мне наговорил? - обреченно начала
она.
Новиков пластом лежал на своей койке, Олечка сидела у изголовья. Дужкин
с Алексеевым уже десять минут курили в коридоре.
- А вот и нет, Олечка, сегодня-то я как раз все помню, - ласково