"Авва Дорофей. Душеполезные поучения " - читать интересную книгу автора

сопротивляется нам во всяком деле, когда хотим сделать доброе. Поэтому он и
называется не только врагом, но и противником. Смиренномудрием же
сокрушаются все оружия врага и противника. Ибо поистине велико
смиренномудрие, и каждый из святых шествовал его путем, а трудом сокращал
путь свой, как говорит Псалмопевец: виждь смирение мое и труд мой, и остави
вся грехи моя(Пс. 24, 18) и: смирихся, и спасе мя [Господь] (Пс. 114, 5).
Впрочем, смирение и одно может ввести нас в царствие, как сказал старец авва
Иоанн, но только медленно.
Итак, смиримся немного и мы, и спасемся. Если мы, как немощные, не
можем трудиться, то постараемся смириться; и верую в милость Божию, что и за
то малое, совершаемое нами со смирением, будем и мы в местах святых, много
потрудившихся и работавших Богу. Пусть мы немощны и не можем трудиться: но
неужели мы не можем смириться? Блажен, братия, кто имеет смирение, - велико
смирение. Хорошо также означил один святой имеющего истинное смирение так:
"Смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет, и считает это
совершенно чуждым себе". Велико, как мы сказали, смирение, ибо оно одно
сопротивляется тщеславию и хранит от него человека. А разве не гневаются
также за имения или за брашна? Как же старец говорит, что смирение ни на
кого не гневается и никого не прогневляет? Смирение велико, как мы сказали,
и сильно привлечь в душу благодать Божию. Благодать же Божия, пришедши,
покрывает душу от двух тяжких вышеупомянутых страстей. Ибо что может быть
более тяжким, как гневаться и прогневлять ближнего? как некто и сказал:
"Монахам вовсе не свойственно гневаться, равно и прогневлять других". Ибо,
поистине, если такой (т. е. гневающийся или прогневляющий других) вскоре не
покроется смирением [ 1], то он мало-помалу приходит в состояние бесовское,
смущая других и смущаясь сам. Посему-то сказал старец, что смирение не
гневается и не прогневляет. Но что я говорю, будто смирение покрывает только
от двух страстей, - оно покрывает душу и от всякой страсти, и от всякого
искушения.
Когда святой Антоний увидел распростертыми все сети диавола и,
вздохнув, вопросил Бога: "кто же избегнет их?", то отвечал ему Бог:
"смирение избегает их", а что еще более удивительно, присовокупил: "они даже
и не прикасаются ему". Видишь ли благодать сей добродетели? Поистине нет
ничего крепче смиренномудрия, ничто не побеждает его. Если со смиренным
случится что-либо скорбное, он тотчас обращается к себе, тотчас осуждает
себя, что он достоин того, и не станет укорять никого, не будет на другого
возлагать вину; и таким образом переносит случившееся без смущения, без
скорби, с совершенным спокойствием, а потому и не гневается, и никого не
прогневляет. Итак, хорошо сказал Святой, что прежде всего нужно нам
смиренномудрие.
Смирения же два, так же как и две гордости. Первая гордость есть та,
когда кто укоряет брата, когда осуждает и бесчестит его как ничего не
значащего, а себя считает выше его, - таковый, если не опомнится вскоре и не
постарается исправиться, то мало-помалу приходит и во вторую гордость, так
что возгордится и против Самого Бога, и подвиги и добродетели свои
приписывает себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим разумом
и тщанием, а не помощию Божиею. Поистине, братия мои, знаю я одного,
пришедшего некогда в сие жалкое состояние. Сначала, если кто из братий
говорил ему что-либо, он уничижал каждого и возражал: "Что значит такой-то?
нет никого достойного, кроме Зосимы и подобного ему". Потом начал и сих