"Дарья Донцова. Долг платежом опасен (Даша Васильева)" - читать интересную книгу автора

лицо. Как назло, сегодня перегорела лампа у входа в дом.
- Насколько припоминаю, четвертый, - хмыкнул незваный гость.
- Генка! - ахнула я. - Ты откуда?
- Из Америки, - фыркнул бывший супруг, - из города Юм, штат
Пенсильвания. Так пустишь или на пороге беседовать станем?
- Входи, конечно, - засуетилась я.
- Нас двое, - предостерег Генка.
- Ты с женой приехал? С Ренатой? - сказав это, я осеклась. Надо же
сморозить такую глупость!
Рената, на которой Генка женился после развода со мной, давно умерла.
Это она настояла на выезде в Америку, и это у нее в тот момент была
крошечная дочка Машенька, пеленочный младенец. Генка упросил меня
проследить за девочкой. "С новорожденной в эмиграции по первости тяжело, -
ныл он. - Вот устроимся и заберем". Я дрогнула. Девочку мне отдали просто
так, без всяких документов. Отчего Рената не подумала про бумаги, мне до
сих пор неясно, а сама я просто забыла спросить про свидетельство о
рождении. На мой робкий вопрос, кто отец ребенка, последовал категоричный
ответ: "Малышку нашли в капусте, я мать-одиночка". И молодожены отправились
за океан покорять страну статуи Свободы. Долгое время от них не было ни
слуху ни духу. Маня сначала села, потом пошла, заговорила и совершенно не
сомневалась в том, что является моей дочерью. Затем из Пенсильвании пришла
цидулька в пару строк: Генка написал, что Рената умерла, он остался
вдовцом, Маша ему без надобности, я могу забирать девочку. Все. Став
обладательницей как бы несуществующего ребенка, я несколько месяцев ломала
голову: Маньку нельзя записать в детскую поликлинику, ее не взяли бы ни в
детский сад, ни потом в школу. В конце концов Александр Михайлович потер
затылок и сказал: "Не дергайся!" - а спустя неделю принес зелененькую
книжечку. Я раскрыла ее и обомлела: Воронцова Мария Константиновна.
Дегтярев сделал из Аркадия и Маруськи родных брата и сестру. Что сказал мой
первый муж Костик, узнав, что обзавелся еще и дочерью, лучше не повторять -
хорошо еще, не понесся с заявлением в милицию. Правда, чтобы избежать
скандала, пришлось отказаться от алиментов на Аркадия, но я не
расстроилась: это были копейки.
Больше я о Генке ничего не слышала.
Некоторое время назад к нам в Ложкино приехала Капитолина, американка
российского разлива, нынешняя жена Гены. Историю, связанную с ее прибытием,
я уже рассказывала и повторять не хочу. После ее возвращения в Юм мы
примерно полгода переписывались, но потом обмен корреспонденцией сошел на
нет. И вот Генка заявился собственной персоной.
- Ты с Капитолиной! - обрадовалась я. - Входите скорей!
Гена молча шагнул в холл, следом за ним метнулась тень. Я хотела было
воскликнуть "Сколько лет, сколько зим!" и обнять Капитолину, но осеклась. У
шкафа с саквояжем в руках стояла не она. Это вообще была не женщина, а
худенький подросток, одетый самым нелепым образом для московского февраля:
на голове бейсболка, тело в ярко-красной куртке из плащевки, на ногах мятые
грязные джинсы, из-под них виднелись жуткие кроссовки на рифленой подметке.
- Я развелся с Капитолиной, - спокойно пояснил Гена, снимая пальто, -
теперь снова холостяк. Знакомься, это мой приятель Генри.
Мальчишка сдернул с головы бейсболку и на отличном русском языке
произнес: