"Дарья Донцова. Долг платежом опасен (Даша Васильева)" - читать интересную книгу автора

даже узнать, что он делал на Рыльской улице. Гарик Сизов сказал, что всех
отпустил в час дня, все-таки Новый год. Все выпили по бокалу шампанского и
разбежались. Потом он вспомнил, что Олег отказался пробовать "Вдову Клико",
сказал, что ему надо за город ехать, друзей поздравить.
И это все! Следствие зашло в тупик, Дегтярев, любивший Олега, ходил
мрачнее тучи. А для нас с Ленкой наступил новый виток событий: мы кинулись
к гадалкам и экстрасенсам. Знакомые специалисты оказались почти у всех
приятелей, и каждый говорил: "Такая женщина! Мигом все увидит!" Или:
"Только к этому дядьке, он просто уникальный!" Может, так оно и было, но
нам колдуны, биоэнергетики и ясновидящие не помогли. Одни, глядя на фото,
сообщали: "Жив! Вернется через два года". На вопрос, где Олег сейчас,
следовал маловразумительный ответ типа: "Из-за большой концентрации
энергетических сгустков не представляется возможным выделить ментальную
сущность". Одна бабка заявила, что Гладышев в Колумбии, другая посоветовала
съездить на 175-й километр Минского шоссе: "Увидите там избу, в ней он, на
кровати, без ума и сознания". Мы помчались туда, обнаружили, что со 150-го
по 180-й километр магистрали тянется густой лес без всяких признаков жилья,
и совершенно разбитые вернулись домой. Потом мы еще не раз мотались по
области, потому что другая половина "видевших сквозь стены" уверяла:
"Погиб!" - и называла "адрес" могилы: деревня Скопино, за околицей у
мусорной кучи, отсчитать семь шагов на запад, десять на север, копать на
глубину метра. Как две дуры, прихватив саперные лопатки, мы с Ленкой ехали
на поиски поселения. И начинался ужас. Мы находили нужный пункт, шли за
околицу, видели помойку, отмеряли шаги, рылись в тяжелой земле и всегда
находили... полуразложившуюся кошку, собаку, козу... Для меня до сих пор
остается тайной: или экстрасенсы и впрямь что-то видят, но не до конца, или
здорово дурят людям голову, а найденные умершие животные тут ни при чем,
простое совпадение. Полгода мы ездили туда-сюда, потом настал июнь и Ленка
сказала:
- Все. Он мертв. И никогда не вернется. Я больше никуда не поеду.
Честно говоря, у меня энтузиазма тоже не было, и поиски мы прекратили.
У Ленки, естественно, начались финансовые затруднения. Нет, в "Улыбке"
и глянцевых журналах, где ее стали печатать, платили неплохо, но Ленка не
привыкла считать расходы, жизнь с Олегом ее избаловала. Пару раз я пыталась
всунуть Гладышевой деньги, но она заявляла: "Нам вполне хватает". Однако
беда редко ходит в одиночестве. В июле жильцы, снимавшие у Ленки дачу,
устроили пожар, она лишилась последнего источника дохода и стала
распродавать свои побрякушки, о чем мне не преминула сообщить Нинуша
Расторгуева. Я опять попыталась всунуть Ленке денег и опять наткнулась на
полное нежелание их принимать. Потом ее жизнь потихоньку начала
налаживаться. Алешеньке Ленка наняла няню, сама стала мотаться по
командировкам, и оклада начало хватать на жизнь.
Об Олеге Ленка больше не говорила, казалось, она начинает забывать
мужа. Во всяком случае, пятнадцатого октября, когда мы отмечали его день
рождения, Нинка сказала мне: "Вот и все, похоронен Олег, скоро наша вдова
замуж выскочит. Глянь, как отплясывает!" Я посмотрела на Лену, танцевавшую
с Дегтяревым, и промолчала. Расторгуевой бесполезно что-либо объяснять, ее
всегда переполняет злоба. Но я-то знаю, что Ленка до сих пор надеется на
встречу с Олегом. Дня за два до праздника она с тоской сказала: "Уж лучше
бы знать, что убили, увидеть тело, оплакать, похоронить, а потом ходить на