"Терри Донован. Город кошек ("Конан") " - читать интересную книгу автора

краснее и затрясся всем телом в могучем смехе, мотая усами и хлопая себя по
животу.
Он вспомнил женщин, вопящих в зажженных казаками домах, детей, которые
путались под ногами и которых казаки с помощью пик возвращали в дома, пусть
погреются под боком у мамки. Жалко их не было - они мало чем отличались о
рыб, которых ловили в мутных водах Стикса, разве что у них было по две руки
и ноги, да кричали они гораздо громче!
Смех атамана подхватили и другие казаки, некоторые стали изображать
корчащихся в муках грязных рыбаков, приводя соратников в еще более веселое
неистовство.
- Мы-то, да, - сказал Юлма, едва сдерживаясь, чтобы самому не
расхохотаться. - А ты видел, Оруз, чтобы Конан убил хоть одну грязную
обезьяну, хоть одного щенка бросил прожарить к его мамке?
Оруз смолк. Смолкли и другие. Южное солнце прилипло к горизонту. Быстро
смеркалось.
- Хм, Юлма, а ведь ты, может, и прав, - сказал Оруз. - А что если Конан
и этих городских слизней пожалеет? Слабодушный он, хоть и крепок телом. Нет
в нем казачьей твердости.

4

Между днем и ночью в Стигии расстояние небольшое, и бродя вдоль внешних
городских стен, удивляясь отсутствию трущоб и нищих, этих непременных
спутников больших городов, Конан и не заметил, что спустилась ночь. И
уставилась на киммерийца кошачьими глазами из теней и звездами с неба.
Не спрашивая дорогу, поскольку спрашивать уже было не у кого, ни одного
прохожего Конан не встретил, он добрался до таверны, которую приметил еще
днем. Тяжелая дверь была открыта, изнутри вырывались запахи съестного,
приглушенные голоса и колеблющийся свет очага. Конан почувствовал вдруг, как
зверски проголодался, да и промочить горло добрым вином не помешало бы.
Он остановился на пороге, осматриваясь в поисках удобного места, когда
возле него буквально из ниоткуда возник потный толстяк, обнаженный по пояс.
- Чего изволите? - спросил он, улыбаясь, как лопнувшая тыква.
- Хороший ужин и ночлег, - ответил Конан, бросая толстяку полновесный
серебряный шекель.
Рука с жирными пальцами оказалась куда ловчее в действии, чем на вид, и
шекель исчез где-то в складках просторной одежды.
- У нас лучшая еда в городе, смею вас уверить, как хозяин этого
угодного богам заведения, - заявил толстяк. - Конечно, не считая дворца
защитницы.
- Верю, - сказал Конан. - Но не на слово. Поторопись, толстяк, а то я
умираю от жажды.
Не обращая больше внимания на хозяина, киммериец уселся за свободный
чистый стол, уставился на очаг, над которым готовился онагр приличных
размеров.
С туши в огонь с шипением падал жир. Конан почувствовал в животе
пустоту, которая истошно вопила, что ее немедленно надо чем-нибудь
заполнить, иначе она проглотит самого Конана. Жажда на самом деле оказалась
не единственной проблемой.
Конан огляделся. И заметил возле очага существо в лохмотьях, отдаленно