"Терри Донован. Город кошек ("Конан") " - читать интересную книгу автора

несколько раз позвал его, заметив вдруг, что и девочка куда-то пропала.
- Еще вина? - спросил кто-то, от кого как-то странно пахло, и Конан
кивнул, не сомневаясь.
Сделав первый глоток из новой бутылки, понял, что странного в запахе
этого человека. Благовония Мисра. От него пахло дорогими мисрийскими
благовониями, которые использовали Жрицы богини любви в славных храмах
богини Бает.
Подозрения зародились в мозгу Конана, но улетучились так же быстро, как
появились. Все вокруг стало зыбким, разговоры потонули в поднимающемся из
нутра гуле.
- Хозяин! - заорал Конан, поднимаясь и протягивая к очагу кружку.
- Как господину угодно, я здесь, - сказал человек, от которого пахло
мисрийскими благовониями.
- Ты - не он, - заявил Конан.
Человек заулыбался. И на лопнувшую тыкву он нисколько не был похож.
- Вино у нас слишком крепкое, - сказал он. - А я ничуть не изменился.
Конан попытался возразить, даже встал для этого, но очаг вдруг сделался
невыносимо жгучим, а поверхность стола с костями онагра оказалась рядом с
его щекой и крепко прижалась к ней.
- Я ничуть не изменился, - уверенно повторил голос внутри уха, и стол с
Конаном дал сильный крен.
- Приближается буря! - завопил киммериец, и сознание его погрузилось в
кромешную тьму.
Хиннар, раб-управляющий защитницы города Хатор, склонился к голове
павшего в неравной борьбе с соком черного лотоса казаком, и прислушался.
Дыхание варвара было ровным, спокойным. Таким, каким и должно было быть в
галлюциногенном полусне. Хиннар улыбнулся и хлопнул в ладоши.
- Начинаем! - сказал он. И посетители питейного заведения, среди
которых не осталось ни одного, кто был тогда, когда Конан вошел в него,
поднялись с мест.
Конана вынесли из таверны, усадили на носилки и потащили по улицам. Он
чувствовал движение, но не понимал, что происходит. Он даже забыл, кто он,
где и зачем. Звезды над его головой могли и не светить. Все равно перед
глазами у него не было ничего, кроме тьмы.
Люди молча донесли паланкин до дворца защитницы и стали топтаться на
месте. Из дверей вышли другие рабы в грязных лохмотьях, со спутанными
волосами, измазанные белой глиной, суковатыми черными палками в руках.
Следом за ними появилась Лилува в необычной для госпожи одежде.
Всего лишь набедренная повязка, правда из тончайшего кхитайского шелка
красного цвета, жакет на шнуровке, из нее в основном и состоящий, который
едва прикрывал прекрасную грудь. Но никаких украшений. На госпожу было
трудно смотреть, не отводя глаз, она словно была нагая.
Рабы, все как один, в изумлении открыли рты, а Хиннар даже сказал:
- Госпожа...
Лилува приложила палец к губам и нахмурила брови. Хиннар мгновенно
забыл, что хотел сказать. Зато вспомнил, что нужно делать. Он шепотом
приказал опустить Конана на землю и поднять его на ноги.
Трое самых рослых и крепких рабов исполнили это. Теперь Конан
возвышался над толпой, и выглядел бы весьма грозно, если бы не безвольно
опущенная голова.