"Тим Доннел. Подземелья Редборна ("Конан") " - читать интересную книгу автора

не может днем, как какая-нибудь служанка, незамеченной выскользнуть из
дворца, чтобы при свете осмотреть дорогу. Значит, придется идти ночью,
пробираться по незнакомым темным удочкам, переходить через какой-то овраг -
и все без факела! Хотя без факела даже лучше: никто не увидит одинокий
огонек, мелькающий в темноте, никто не последует за ней. Она одна сделает
это. Одна...
Теперь одна во всем дворце... Нет, не одна! Маленький герцог, будущий
властелин Бергхейма, крошечный живой комочек, ее радость и надежда. Но ведь
он так беззащитен, и ничего не стоит подкупить няньку... или служанку...
Герцогиня порывисто вскочила и, во власти самых страшных предчувствий,
бросилась в покои маленького герцога. Пробежав по узкому коридору, напугав
служанок, несших блюдо с фруктами и живого зайчонка, она распахнула дверь и
стремительно вошла в спальню. На мягком ковре посреди комнаты сидел
трехлетний золотоволосый мальчик и весело смеялся, глядя большими серыми
глазами на ручную сойку, примостившуюся на спинке стула. Птица вертелась,
помахивала хвостом и трещала, невнятно выговаривая слова, которым ее научили
служанки:
- Гер-р-р-цог, гер-р-р-цог, куш-ш-шать, куш-ш-шать! Она перепорхнула на
подушку, лежавшую у ног мальчика, и вертела головой, поглядывая на него
хитрыми блестящими глазками. Заметив герцогиню, птица несколько раз
подпрыгнула на подушке, перелетела на полог высокой кровати и оттуда еще
громче затрещала:
- Гер-р-р-цог, куш-ш-ш-шать, куш-ш-ш-шать, куш-ш-шать!
Эта мирная картина успокоила встревоженную герцогиню, и она присела на
подушки рядом с мальчиком. Он, все еще смеясь, уткнулся лицом в пышные
складки ее платья. А Лавиния, взяв из рук служанки маленького зайчонка,
посадила зверька на ковер и сказала сыну:
- Посмотри, Эйрик, кого для тебя принесли из леса!
- Ой, он прыгает! Мама, мама, он убежит! Служанки обступили их со всех
сторон, растянув в стороны широкие подолы юбок и не давая зайчонку забиться
в угол, а маленький Эйрик, топая крепкими ножками, стал гоняться за живой
игрушкой по всей спальне.
До самого вечера Лавиния пробыла с сыном, а когда мальчик наконец
уснул, ушла к себе. Служанки помогли ей раздеться и оставили ее одну.
Герцога этим вечером не было во дворце - егеря обложили медведей, и они еще
с утра, прихватив десяток баронов и дюжину стрелков, ускакали в северный
лес. Эта ночь принадлежала ей.
Она надела простое темное платье, крепкие охотничьи сапоги и широкий
темный плащ с капюшоном. Заперев дверь изнутри, она неслышными шагами
подошла к резной деревянной панели в углу спальни. Легко нажав круглую
розетку, почти незаметную среди пышных листьев орнамента, она улыбнулась,
увидев, как медленно распахивается перед ней потайная дверь, ведущая в сад.
В дальнем его конце, в искусно сооруженном гроте, где так приятно отдыхать
жаркими днями, был выход из дворца, о котором знали лишь она и герцог.
Неслышно выйдя из заросшей плющом пещеры, она быстро пошла к калитке.
Ключ дважды повернулся в замке, и она, не скрипнув, отворилась. Мгновение -
и герцогиня, как ночная бабочка, растаяла в темноте, слившись с деревьями и
кустами.
Лавиния почти летела по темной аллее, едва касаясь ногами земли, но ни
тени страха не было в ее душе. Казалось, что пламя ненависти, сжигавшее ее