"Флоринда Доннер. Жизнь-в-сновидении" - читать интересную книгу автора

громким возбужденным тоном. - Да! Я сама ее съела.
Она оставалась хладнокровной и спокойной, как будто
ожидала именно такого взрыва эмоций. - А как насчет того, что
мистер Флорес поднял тебя на вершину эвкалипта? - спокойно
спросила она.
Я собиралась ответить, что он поднял меня не на верхушку
дерева, а лишь на ветку, когда она прошептала:
- Ты думала об этом?
- Нет. Я не думала, - раздраженно сказала я.
- Конечно, ты не думала, - согласилась она, понимающе
кивая головой, как если бы она была осведомлена, что я
постоянно помнила о том, что даже самая низкая ветка любого из
окружающих нас деревьев была недоступна с земли. Тогда она
объяснила, что причина, по которой я не думала об этом,
заключена в том, что во сне мы не рациональны.
- В сновидении мы можем только действовать, -
подчеркнула она.
- Подождите минутку, - прервала я ее. -Я, возможно,
несколько ошеломлена, я допускаю это. В конце концов, вы и ваши
друзья - самые странные люди, которых я когда-либо встречала.
Но сейчас я бодрствую, как только могу.
Видя, что она смеется надо мной, я завопила:
- Это не сон!
Незаметным кивком головы она дала знак м-ру Флоресу,
который одним быстрым движением взял меня за руку и оказался со
мной на макушке ближайшего эвкалипта. Мы сидели там мгновение,
и прежде чем я смогла что-нибудь сказать, он перенес меня назад
на землю, на то же самое место, где я сидела раньше.
- Ты видишь, что я имела в виду? - задала вопрос высокая
женщина.
- Нет, не вижу, - завопила я, считая, что у меня была
галлюцинация. Страх перешел в ярость, и я выпустила поток самых
отвратительных проклятий. Моя ярость поутихла, и, охваченная
волной жалости к себе, я начала плакать.
- Как вы обращаетесь со мной, люди? - спрашивала я в
промежутках между всхлипываниями. - Вы подложили что-то в еду?
В воду?
- Мы ничего подобного не делали, - доброжелательно
сказала высокая женщина. - Ты ни в чем таком не нуждается...
Я едва слышала ее. Мои слезы были как некая темная тонкая
вуаль. Они затуманивали ее лицо и делали неясными ее слова.
- Держись, - я услышала произнесенное ею слово, хотя не
могла больше видеть ни ее, ни ее друзей. - Держись, не
просыпайся пока.
В ее тоне было что-то столь неотразимое, что я знала: сама
моя жизнь зависит от возможности увидеть ее опять. С помощью
некоей неизвестной и совершенно неожиданной силы я прорвалась
сквозь вуаль своих слез.
Я услышала тихий хлопающий звук, а потом увидела их. Они
улыбались, а их глаза сияли так сильно, что, казалось, зрачки