"Лорен О'Доннел. Леди и сокольничий " - читать интересную книгу автора

пробегали по всему ее телу. Хриплые стоны срывались с губ женщины. Солейс
украдкой бросила взгляд на повитуху Агнес. Та, застыв в напряжении меж
расставленных ног Дороти, нахмурилась, и ее морщинистое лицо стало похоже на
печеное яблоко.
В дверь заколотили, и Солейс испуганно вздрогнула. "Неужели это люди
Баркли?" - подумала она. Но раздавшийся снаружи голос не принадлежал ни
барону, ни кому-либо из тех, кого стоило опасаться. Это был Грэм.
- Они идут! - заорал он и снова забарабанил в дверь как одержимый.
Окунув чистую тряпку в тазик с холодной водой, Солейс тщательно выжала
ее и осторожно обтерла мокрый от пота лоб женщины.
- Не волнуйся, Дороти, - прошептала она, - все будет хорошо!
В дверь снова застучали.
- Леди Солейс! - донесся до нее голос Грэма.
- Теперь уже недолго ждать, - взволнованно пробормотала повитуха. - Я
вижу головку!
- Солейс! - снова заорал Грэм.
Девушка оглянулась на дверь и крепко сжала руку Дороти.
- Я сейчас.
- Только недолго, дорогая, - попросила Агнес.
Солейс бросилась к двери и распахнула ее. Перед ней стоял Грэм. Он
стиснул кулаки так, словно собирался вновь атаковать злосчастную дверь. Его
карие глаза выражали отчаяние и ярость. Улица за его спиной была пустынна.
Крытые соломой деревенские хижины и дровяные сараи купались в тусклом лунном
свете и казались призрачными. Увидев луну, Солейс с удивлением подумала, что
прошло так много времени.
- Они уже почти здесь! - воскликнул Грэм. - Я чуть с ума не сошел,
стучу и стучу, а никто не открывает! Черт возьми, ты сегодня вообще не
должна была выходить!
- Роды были трудные, вот я и задержалась, - объяснила Солейс.
- Один из наших караульных сейчас отыскал меня и предупредил, что люди
Баркли уже возле самых стен города. Еще минута, и они подожгут деревню! Надо
уходить!
- Но не могу же я бросить Дороти!
Грэм вспыхнул:
- Что ж, поступай как знаешь, но я не намерен здесь оставаться! Не хочу
проститься с жизнью из-за какой-то деревенской шлюхи и ее ублюдка!
- Тогда уходи. В конце концов, тебя никогда не считали храбрецом, Грэм,
так что какая разница!
На скулах Грэма заиграли желваки.
- Не будь ты женщиной, Солейс, я заставил бы тебя поплатиться жизнью за
такие слова!
- Боюсь, даже для этого у тебя кишка тонка! - презрительно фыркнула
девушка.
Не сказав более ни слова, Грэм повернулся и зашагал к привязанным возле
дома лошадям.
- Запряги лошадь в повозку! - крикнула вдогонку Солейс.
Но, уже закрыв за собой дверь, почувствовала раскаяние. Черт бы побрал
ее ядовитый язык! Если бы она обошлась с ним поласковее, Грэм остался бы. И
что ее дернуло оскорбить его, да еще так больно! Но даже сейчас Солейс
презирала Грэма за трусость и слабодушие. Неужели он не заметил, что сама