"Юрий Осипович Домбровский. Ручка, ножка, огуречик..." - читать интересную книгу авторатебе съездил? Ну-ка выпей воды.
Белоголового трясло, лицо его сразу промокло, и не оттого, что плакал, а оттого, что его всего начало выворачивать. - Давай валяй прямо на него! - насмешливо крикнул книголюб. - Вот нашелся мне тоже иждивенец. Если плакать по любому гаду... Прогудела сирена. - Иду, иду, - сказал книголюб и вышел. - Вот кого бы и сделал, - сказал беловолосый, - сразу бы... - А он-то при чем? - удивился румяный с медицинским значком. - Ему приказали, а он нам приказал. Вот и все. Беловолосый сел за стол, открыл ящик, вынул бутылку, скусил металлическую пробку, налил полный стакан и выхлестнул сразу. Потом посидел, скрипнул зубами и вдруг ухнул ногой по тумбочке стола. Стол загудел и задребезжал - он был фанерный, тут все было ненастоящее: фанерное, клеенчатое, кроме запоров - вот те, верно, были стальные и автоматические. - Прямо сгрыз бы, - сказал лошадиный. - Слышал я этот приказ. Когда я ему прорадировал, что этот выходит ко мне, он сказал: "Э нет, так не годится. Иди и в дежурке жди. Раз он не боится, надо не предупреждать и дело делать". - Ну и что? И правильно, - сказал румяный. - Вот и сделали. - А потом через сколько-то радирует мне: "Поезжай в лесную сторожку. Ты не требуешься. На дачу поехал" - Он и на дачу трех послал с машиной. Ему бы так и так был конец, - сказал румяный, - так что не переживай - Тише! Они идут. Кончай выступать. * * * - Так Вармашев, - спросил писатель и нарочно переменил одну букву, - и говорите, у него пол-литра? - Даже больше, наверно. Там самогон гнали. Так, может, сойдем? - Да нет, - улыбнулся писатель. - Уж, похоже, буду добираться до дома, до хаты. - Но вдруг, когда книголюб был уже в тамбуре, крикнул: - Секундочку! Встречное предложение. Поедем ко мне. Ну и что что спят? В холле посидим. У меня там заначка хорошая есть. Ради бога, только не отказывайтесь! А то я совсем стал с ума сходить. Вот сижу с вами и наяву брежу. И тогда книголюб послушно возвратился, опустился на свое место. - С вами куда угодно. А он, старый человек, инженер душ человеческих, как некогда выразился некто, тоскливо, с глубоким неуважением к себе подумал: "Какие же мы все-таки трусливые твари! Позвони нам так еще парочку раз, и мы от всех будем бегать. Те гады хорошо знают, что делают. Вот я расхрабрился, пошел к ним, вернулся гордый, ничего, мол, не боюсь, а потом всю дорогу издыхал от страха". |
|
|