"Юрий Домбровский. Рассказы об огне и глине" - читать интересную книгу автора

Вторая.
Добролюбов был в это время уже в Петербурге. О том, что произошло, он
узнал из писем друзей.
Все же остальное, относящееся к пожару, почерпнуто из "Нижегородских
ведомостей". Полагаю, что в описании пожара редактор использовал материалы
Николая Александровича.
Приезд же владыки, благословение им огня основаны на документальных или
мемуарных данных.
Впрочем, вряд ли эти отступления значительны. Город на Волге горел
часто. В 1853 году "Нижегородские ведомости" поместили некоторые
статистические данные о пожарах. В течение 5 лет город и окрестности горели
963 раза - погибло 7715 строений. Пожары происходили от ветхости, от
поджогов, от удара молнии и еще неизвестно отчего (таких больше половины).
Так что один пожар тут уж никак не в счет. Истреблено же в городе в тот
пожар было каменных домов 17, один общественный, городской; деревянных - 16,
причем один питейный, и повреждена церковь Казанской Божьей Матери.

В интересном деревянном городе, освещаемом по ночам чуть ли не
ежедневными пожарами, с размытыми мостовыми и застойными озерами грязи на
проезжей части улиц жил юный Добролюбов.
"Большая площадь против Кремля, - писал он в статье "О погоде", -
превращается в обширный пруд, в котором могут плавать утки и тонуть калоши,
и где чуть-чуть виднеются только небольшие островки, к которым по отмелям
пробираются отважные, но тем не менее утомленные путники".
Статья эта в "Нижегородских ведомостях" не появилась. Добролюбов
объяснил в дневнике: "Цензор не пропустил". Почему? Наверное, решил, что в
Нижнем Новгороде не бывает плохой погоды, а может быть, и достопочтенный
Александр Иванович сам напугался да свалил на цензора? Кто же его знает?
Николая, во всяком случае, это уже не интересовало. У него было другое
на уме. Он думал об университете и готовился к нему.
Из дневника.
"Во мне происходила борьба тем более тяжелая, что ни один человек не
знал о ней во всей силе. Конечно, я не проводил ночей без сна, не проливал
ведрами слез, не стонал и не жаловался, даже не молился - подобные выходки
не в моем характере, - а молиться - сердце мое черство и холодно к религии.
А я тогда даже и не заботился согреть его теплотой молитвы... А между тем
дело было очень просто, причины такого состояния очень нехитрые: мне
непременно хотелось поступить в университет. Папенька не хотел этого, потому
что при его средствах это было невозможно... При всем том я не мог
помириться с мыслью - остаться еще на два года в семинарии. Благородный
отзыв Ивана Максимовича о Петербургской Академии решил дело: ему первому
сообщил я мысль отправиться туда. Он сказал: "хорошо" и его одобрения было
для меня очень довольно, чтоб начать дело. На это дело папенька согласился
легче... пошел к архиерею и спросил также его благословения на это дело.
Преосвященный Иеремия принял даже участие в этом деле... До отъезда еще
Ивана Максимовича я мог уже... сообщить, что я решился непременно ехать в
Петербургскую Академию. Превосходный этот человек с участием принял мои
слова..."
Из другой рукописи того же времени, озаглавленной "Психоториум".
"Господи, спаси мя, не оставь меня погибающа!.. Я забочусь... только