"Николай Домбровский. Судьба Хайда (Научно-фантастический рассказ) " - читать интересную книгу автора

не стала.
"Дайте взглянуть", - попросил мой друг по ее уходе. Он некоторое
время вертел во все стороны пухлую ладошку толстячка, затем со вздохом ее
отпустил.
"Не пойму, в чем тут фокус".
"А фокуса никакого нет, - воскликнул толстячок радостно. - Просто в
одном человеке живут и сосуществуют множество других людей и даже не
людей, а диких тварей, о многих из которых мы не имеем ни малейшего
понятия. В простейшем виде это изложено у Сагана, в его "Драконах рая", но
на самом деле, это гораздо сложнее. Так вот, весь фокус в том, чтобы на
время в одного из них превратиться, вызвать его из того мира множества
превращений, что лежит на миллионы лет за нами. Это все".
"Да, теоретически".
"Ну а практически это требует затраты колоссального труда,
колоссальнейшего! Но результат окупается сторицей. Человек становится
истинным хозяином сам себе и получает в свою власть новый материал для
творения. Кроме того, ему не грозят никакие внешние перемены - он всегда
готов к ним адаптироваться и противостоять. Представьте только: я в одном
лице врач-педиатр, друг детей, добрый доктор, и в то же время
неуязвимейший, кровожаднейший и опаснейший зверь, который когда либо
существовал на Земле".
Он в изумлении развел руками, добродушно рассмеявшись. Невольно
заулыбался и я, глядя на его простую, излучавшую доброту и
благожелательность физиономию. Не улыбался только мой друг. В молчании
допив свой чай, он встал из-за стола, сдержанно попрощался с доктором и,
лишь когда мы прошагали три или четыре квартала, задумчиво произнес:
"Это настолько ненатурально, что повергает в смутную жуть".
"Почему же? - возразил я. - Это еще одно из доказательств
превосходства духа над материей, еще одна победа человеческого разума,
открывающая путь к невиданным возможностям!"
"Что-то за последнее время было разведано слишком много этих путей к
безграничным возможностям, - мрачно заметил мой друг, - и в конце каждой
из них открывалась пропасть. Попомни мое слово: то, что поражает нас своей
ненатуральностью, в конечном счете принесет нам зло. Странно, но это факт.
В нас заложен здоровый инстинкт выбирать между злом и благом по их
созвучию с природой, с жизнью, со здоровой психикой. Все, что выделяется
из этого круга, несет в себе смерть и разрушение, как бы ни было
восхитительно на первый взгляд. Критерий этот необъясним, но слава богу,
что он существует".
И больше не сказал ни слова, погрузившись в свои мрачные мысли.
Несколько лет я не встречал своего друга, судьба разбросала нас в
разные стороны, и мне не довелось услышать конец его рассуждений о
маленьком докторе, встреченном нами на открытой веранде.
Но та же судьба неведомыми путями вернула меня вновь к событиям того
майского утра. Однажды вечером, мое внимание привлек уголок цветной
обложки, выглядывающий из-под стопки учебников моего сына. Приподняв их, я
увидел, что это был цветной снимок на обложке, где дюжий японец с
остекленелыми глазами разбивал бутылку ребром ладони. Это сразу же
напомнило мне о нашем прежнем знакомце. Раскрыв книгу, я увидел, что это
был учебник каратэ, который бог волею своей повелел написать Ясукоро