"Даниэла Долина. Кочевница " - читать интересную книгу автора

этот чердак?! И его папаша вечно заставлял меня стелить на сундуках и
таскать туда еду. И этот... Сумасшедшие! Домовых он подкармливает! Хороши
домовые: жрут не хуже Макса Живоглота!
Мария ещё долго слышала про безумного свёкра Нэнси, про блаженного
Питера, про то, что Питер сделал дурачком Сэмюеля, что всё в доме держится
на ней и её единственном нормальном сыне Роланде. Честно говоря, история с
домовыми была действительно какой-то глуповатой, и Мария никак не могла
поверить в то, что умный и рассудительный Питер, при всей своей тщательно
скрываемой романтичности, мог привечать у себя на чердаке домовых. Уж очень
это походило на сказку для доверчивой Нэнси.
Между тем Питер напомнил Марии об ужине на четыре персоны, а когда
Мария испуганно кивнула в сторону продолжающей ворчать Нэнси, сказал:
Ї Не обращай на неё внимание. Сделай, о чём я тебя прошу. И долго там
не задерживайся.
Мария была материалисткой, но домовых боялась с детства, хотя и никогда
их не видела. И вообще, глупость какая-то: бояться того, чего не существует!
Однако когда она с полным подносом снеди поднималась к двери на чердак и
увидела в щелях дверного проёма свет, её руки похолодели, во рту пересохло,
язык прилип к нёбу. Она хорошо помнила, как задула свечи и в кромешной
темноте неслась наугад по лестнице вниз навстречу недовольной хозяйке. За
дверью явно кто-то был. Но кто? Не домовые же в конце то концов! Первое, что
пришло на ум - сказать обо всём Питеру. Но, вспомнив, как сердит был хозяин
на неё сегодня из-за этого самого чердака, она передумала. Будь, что будет!
И снова, испытывая отчаяние от безысходности, как ни раз бывало с ней в
последнее время, она легонько толкнула локтем дверь на чердак. В комнате
были люди. У стола стояли две высокие и очень красивые девушки. На них -
длинные светлые плащи с капюшонами. За столом сидел, склонив голову над
огромной книгой, щуплый молодой человек с взъерошенными непослушными
волосами. Он что-то тщетно пытался разглядеть в своей книге, подвигая её всё
ближе светлому пятну вокруг свечи. Девушек явно это забавляло. Они хихикали
и перешёптывались друг с другом, глядя, как он старается. В комнате ещё
кто-то был, сидел так далеко от стола, что разглядеть его было просто
невозможно. Но его присутствие ощущалось кожей. Он занимал пространство, и
пространства поэтому становилось меньше; он выказывал своё присутствие
каким-то едва уловимым ароматом свежего ветра; и ещё казалось, что он
внимательно за всем наблюдает - видит всё снаружи и изнутри. Марии очень
хотелось разглядеть четвёртого, но она боялась встретиться с ним взглядом.
Когда Мария вошла в комнату, все обернулись на неё и замолчали,
старались не шевелиться и стали походить на изваяния. Мария осторожно вошла
на чердак, подошла к столу и начала выставлять тарелки с мясом и овощами,
большими кусками пирога, кружки с пивом. Пока Мария хлопотала вокруг стола,
никто в комнате не проронил ни слова, а она боялась повернуться спиной к
сидящему в темноте человеку: ощущение проникновения вглубь её сознания
оттуда из темноты не покидало её. Лишь однажды она различила едва заметное
шевеление всех окаменевших фигур. Чтобы не цеплять рукавами еду на тарелках,
Мария закатала рукава, и все в комнате безмолвно подались вперёд, как бы
желая рассмотреть получше, что приготовили им на ужин. Мария испугалась и
отпрянула от стола. Потом взяла себя в руки и закончила работу. Уже через
минуту она снова неслась вниз по тёмной лестнице, не разбирая дороги.
Стараясь забыть гостей, что теперь наслаждаются плодами её труда на