"Елена Долгова. Сфера Маальфаса " - читать интересную книгу автора

- Уходящие не выбирают своей участи. Но говорят, Жребий - это честь...
- Да. Конечно, сынок. Это большая честь. Но это также возможность для
скрытого врага Империи с честью уйти из жизни и подальше от Церена. Минуя
эшафот. Ему в этом помогут.
- То есть... ты хочешь сказать...
- Да.
Гаген долго молчал. Потом осторожно спросил:
- Отец, те, кто уходит в Обитель, когда-нибудь возвращаются?
- Не знаю. При мне такого не было, когда правил мой дед - тоже. За
человеком закрывается дверь - и все.
- Мне можно увидеть их?
- Нет. Все, что им нужно для жизни, передают туда монахи. Просто
опускают в отверстие в стене.
Гаген молчал, безотчетно борясь с непривычным состоянием сомнения.
- Что было в том списке, который ты бросил в огонь? Гизельгер
насмешливо посмотрел на наследника.
- Что там было? Имена. Я наизусть знаю имена врагов - к чему носить с
собой пергамент?

Два часа пополуночи - глухое и слепое время ночи.
Река Лара разделяет Эберталь, оставляя на правом берегу четверть домов
столицы. Клинок русла разрубает город на неравные части: "верхнюю" и
"нижнюю" - предместье.
Справа по течению Лары, в верхнем городе, тьма застилает окна дворцов
знати и домов высших чиновников Церенской Империи. Сумрак небесного свода,
пронизанный звездами, перевернутой чашей накрывает красивейшие храмы и
дворцы столицы. Молчит древняя Обитель Молящихся, пусто и на чистых,
мощеных улицах, безмолвно уходят в небо спящие стрельчатые арки.
Жизнь в нижнем городе никогда не замирает полностью. Но и там к этому
часу стихает гомон речной пристани, замыкают двери лавки, пустеют рынки.
Лишь припозднившиеся гуляки нарушают тишину пьяными песнями да желтые
облезлые псы роются в отбросах.
Этой ночью ломкий рисунок созвездий исчез - туман, пришедший с моря,
поднялся по устью Лары, опутал срубленные из лиственниц сваи пристани,
оставил холодные капли на крутых бортах спящих кораблей, добрался до кромки
стены, перевалил через нее и мутным холодным облаком укутал шпили и ажурные
башни.
За полночь верхний город покидали люди. Они выходили через ворота
поодиночке, отворачивая лица. Стражи ворот, что по ночам ограждают верхний
город от воровских шаек предместий, не обращали ни малейшего внимания на
тех, кто вышел, а не вошел. Сержант дозора, прекрасно знавший нравы окраины
(он там родился), равнодушно отвернулся. Что ж, молодые аристократы решили
развлечься - будет им развлечение.
Однако полупризрачные в тумане силуэты обошли стороной веселый
квартал, не задержались они и в какой-нибудь из бесчисленных пустых и
темных подворотен. Остался за спиной лабиринт улиц великого города.
Темнота, молчание и туман оплели пустырь за северной стеной столицы. Луну
заволокла белая пелена - светило неуверенно тлело, так свеча мерцает сквозь
промасленную бумагу. Люди торопились и не запалили огня. Редкая цепочка
путников шла в серой мгле, аккуратно обходя вылизанные ветром камни.