"Елена Долгова. Сфера Маальфаса " - читать интересную книгу автора

очередного смутьяна, и посмертная, пусть сомнительная, слава. За второе -
позор, неизвестность и полные тоскливого страха дни и холодные ночи в
секретной тюрьме инквизиции.
Сын императора не выспался и теперь безуспешно боролся с оцепенением,
мысли оставались ясными, но тело не желало слушаться, отчаянно прося покоя.
Прошедшей ночью принц впервые увидел людей, подвергнутых пытке и
допросу. Под утро император сухо приказал сыну следовать за ним и без
смущения спустился по стертым бесчисленными ногами ступеням подземной
тюрьмы. Арестованные - и незадачливый убийца, и его неосторожный друг -
оказались уже сломлены. Гаген со страхом и жалостью вспомнил бледные,
искаженные лица, запах застенка, гнет безысходности и страдания.
Руководивший допросом чиновник был сух, деловит и спокоен. Его лицо в знак
уважения к венценосным персонам оставалось открытым - допросчик заранее
снял традиционную черную маску. Бледная сухая кожа щек, усталые глаза в
сетке мелких сосудов. Почтительно протянутые инквизитором свитки покрывали
аккуратные строки - записи показаний.
- Кто?
- Отрицающие, государь.
Слово отдавало металлическим привкусом страха. Отрицающими называли
тайную секту, которая, кроме набора обычных грехов демономанов, упорно
отрицала одну из основ духовной защиты Империи: обычай Жребия. Гаген почти
удивился, когда отец равнодушно кивнул и указал на портрет в ореховой раме
- а это кто?
- Девица из семьи Корн, государь. Была выбрана Жребием два года назад.
- Месть? Возможно. Второе семейство?
- Десен, западное побережье.
- Откуда все это? - император указал на книгу и флаконы.
- Они практиковали запрещенную магию.
- Ну не просто же так. Цели?
- Простите. Их цель - убить вас, государь.
- Неоригинально. Это все?
- Напасть на Молящихся.
- Молящихся в обители? Избранников Жребия? Ну, это и впрямь что-то
новенькое.
- Преступники показали, что их цель - освободить Молящихся, но,
государь, кто поверит им? Ни один из Молящихся не пожелал бы покинуть
Обитель, пока он жив. - Инквизитор слегка опустил толстые воспаленные веки,
побитое оспой лицо оставалось непроницаемым.
- Понятно. Кто еще участвовал в этой глупости?
Следователь подал Гизельгеру еще один лист пергамента. Император
внимательно прочитал, грубо выругался, смял и бросил лист в огонь.
- Протоколы я забираю. Преступников казнить сегодня же, не выводя на
площадь.
Инквизитор почтительно, но с достоинством склонил голову.
Гаген отошел в сторону. В углу застенка, на полу, лежали узники. Принц
нагнулся над одним из осужденных. Тот был еще жив. Глаза человека, полные
слез, оставались открытыми, он попытался что-то сказать, но слова остались
неразборчивыми, по подбородку стекла струйка крови. Гаген отшатнулся и,
повернувшись, побежал вслед за уходящим отцом.