"Игорь Викторович Долгополов. Певцы Родины (о русских и советских живописцах) " - читать интересную книгу автора

заказа - запечатлеть виды дач на берегу Финского залива. На годичной
выставке Академии художеств в 1854 году были экспонированы два полотна
Саврасова - "Вид в окрестностях Ораниенбаума" и "Берег моря". Эти работы
понравились Марии Павловне.
В 1854 году Алексей Саврасов получает звание академика живописи.
Молниеносный взлет мог вскружить голову человеку и более зрелому.
Саврасов поддался круговерти успеха, светских комплиментов,
аристократических похвал. Долгие годы в списках работ живописца будут
фигурировать копии с "видом Ораниенбаума", ландшафты владений других
сиятельных заказчиков.
Молодой академик завален работой. Его доходы растут, он становится
модным. Кисть его блещет виртуозностью, холсты импозантны. В них есть и
хлесткость почерка, и даже щегольство. В них есть все, кроме правды. Высокие
заказчики в восторге, но муза художника чахнет в богатых имениях.
Вскоре умирает старый учитель Саврасова Рабус. Освобождается должность
в Училище живописи, ваяния и зодчества, и Саврасова назначают на его место.
В 1857 году он становится руководителем пейзажного класса. Художник начинает
ухаживать за дочерью крупного московского купца, любителя живописи и
древности Карла-Эрдмана Герца и вскоре женится на Аделаиде-Софье Герц. Круг
успехов, удач, возвышений замыкается.
А живопись? А как же заветный клад, который, несмотря ни на что, хранит
душа художника?
Новая семья предъявляет свои счета, свою власть, диктует свои вкусы. С
легкой руки Герца в творчестве Саврасова на много лет укрепилось влияние
Калама, швейцарского живописца, совершенно чуждого русской школе.
Саврасов преподает, выполняет десятки заказов, поддерживает светские
связи. Его супруга требовательна и капризна. Живописец еле успевает
фабриковать салонные пейзажи.
Но, несмотря на внешнее благополучие, Саврасов тоскует, он рвется к
природе. Этого требует душа, а неумолимая проза жизни возвращает его к
мольберту с очередными "видами".
Кризис назрел. Надвигался взрыв, бунт, способный нарушить привычный
ритм жизни, размеренную цепь полуудач, полувосторгов, полусчастья...
"Имея частное поручение исполнить рисунки и картины зимнего пейзажа на
Волге, покорнейше прошу Совет уволить меня от службы на пять месяцев с 1
декабря 1870 года".
Перо остановилось... Саврасов поправил очки и, вздохнул. Как трудно
было решиться на этот шаг. Ведь только недавно ему казалось, что он должен
быть занят этими нудными, неотложными делами. Что вся эта спешка, эта
ежедневная карусель и есть та единственная жизнь, к которой он, Саврасов,
призван. :
Но вот на днях он прочел, что Мольер однажды, захлопнув книги Платона и
Теренция, сказал друзьям: "Достаточно с меня этих образцов; теперь я смотрю
в себя и вокруг себя". И Саврасов решился...
Почти пятнадцать лет, по существу, потеряны. Если не считать нескольких
пейзажей, писанных с ощущением России.
Накануне нового, семьдесят первого года, не обращая внимания на плач
жены, ропот знакомых, ворчание друзей, Саврасов, забрав семью, покидает
Москву. Кто мог предполагать, что этот поступок принесет очень ; быстро
нежданные плоды?