"Игорь Викторович Долгополов. Певцы Родины (о русских и советских живописцах) " - читать интересную книгу автора

Сутки просидел в кресле одинокий художник, дожидаясь друзей, но так и
не дождался. Он умер на руках верного слуги 14(26) ноября 1852 года "от
грудной водяной болезни". Художнику было 37 лет...
За бедным, ничем не покрытым гробом шел рыдающий Коршунов, а рядом с
ним солдат в балахоне нес чадящий факел. Мелкий, холодный дождь гасил пламя.
Федотова похоронили. О его кончине в печати не появилось ни слова.
И только много лет спустя Крамской написал о трагической смерти
художника: "Федотов был явлением... неожиданным и единым. В то время из
официального мира никто не давал значения этому явлению; когда же Федотов...
стал угрожать величию... на него восстали, и он был раздавлен".


Николай Ге

Несчастье рано вошло в судьбу маленького Коли Ге. В трехмесячном
возрасте он лишился матери. Всю жизнь благодарная память художника будет
сохранять образ доброй няни, заменившей ему самого близкого человека.
Тридцатые годы прошлого века. Крепостное право...
Никогда Николай не забудет, как однажды отец подкатил к дому на бричке.
И среди вещей, в мешке - маленький мальчик Платошка. Отец купил его за
двадцать пять рублей...
Николаевский режим. Он оставил глубокие следы в памяти будущего
живописца: "Еще одно тяжелое воспоминание: сижу я с няней у окна, против
дома площадь, на ней учат солдат. Солдаты... ходят правильными квадратами,
линиями, и вот вдруг выносят одного. Что с ним? Его страшно били и потом
вынесли замертво".
Палки, кнут, розги - с ними встретился Николай Ге и в гимназии.
Зрелый мастер через многие годы пишет с чувством горечи: "В наше время
один из известных литераторов, наверное, незлой человек, соболезновал, что
нельзя сечь или что мало секут".
Было бы неверно вообразить, что маленький Ге не ощущал красоту природы,
не замечал хороших людей, окружавших его. Он видел все. Его записки рисуют
нам светлую сцену детства: "Рано утром я проснулся. Маленькая
комната-спальня вся залита солнцем. Дверь растворена прямо в садик.
Канарейки поют во весь голос".
Спустя полвека с лишним, накануне смерти, он снова так же остро,
по-детски первозданно увидит природу. И напишет полотно, ставшее жемчужиной
Третьяковской галереи, - женщину у отворенного в сад окна. Картину, в
которой выразит свой безмерный восторг перед радостью бытия.
Николай Ге рисовать начал рано. У колыбели юного таланта стоял
преподаватель рисования в гимназии. Через много лет, будучи обладателем
золотых медалей Академии художеств, Николай проездом заглянет к старому
учителю в Киев... Состоится трогательная встреча. "Он мне сказал грустным
голосом: "Я знал, что ты будешь художником, я тебе не говорил этого, я
боялся тебя соблазнить. Нет больше горя, как быть художником!"
К счастью, Ге все же стал художником. В этом ему помогли добрые люди, и
среди них его няня, крепостная женщина.
"Добрая, милая няня, равной тебе не встречал я более. Никогда тебя не
забуду. Ты своей чистой, кроткой народной любовью осенила мое младенчество и
завещала мне чуткость к чужому горю".