"Апостолос Доксиадис. Дядюшка Петрос и проблема Гольдбаха " - читать интересную книгу автора

тебе приятно, я даю обещание.
Он заговорил суровым и даже свирепым голосом:
- Дело не в том, молодой человек, что мне приятно или неприятно, дело в
соблюдении соглашения. Ты поклянешься держаться подальше от математики!
Моя досада тут же развернулась в полноценную ненависть.
- Хорошо, дядя, - холодно сказал я. - Я клянусь держаться подальше от
математики. Теперь ты доволен?
Я встал, но он грозно поднял руку:
- Не так быстро!
Он резким движением выхватил из кармана лист бумаги, развернул и сунул
мне под нос. Вот что там было:

Я, нижеподписавшийся, находящийся в здравом уме и твердой памяти, не
выдержав экзамена на способности в высшей математике и в соответствии с
соглашением, заключенным мной с моим дядей, Петросом Папахристосом, никогда
не буду добиваться диплома математика в каком-либо высшем учебном заведении,
равно как не буду и каким-либо иным образом стремиться к профессиональной
карьере математика.

Я уставился на дядю.
- Подпиши! - приказал он.
- Какой в этом толк?! - заревел я, уже не пытаясь скрывать свои
чувства.
- Подпиши, - сказал дядя неколебимо. - Уговор есть уговор!
Я оставил без внимания его руку, державшую в воздухе авторучку, вытащил
из кармана шариковую, вбил свою подпись в этот лист, и не успел дядя сказать
хоть слово - как я бросил ему эту бумагу и выбежал прочь, к калитке.
- Погоди! - крикнул он мне вслед, но я уже был за оградой.
Я бежал, бежал, бежал, пока его крики не затихли вдали, а тогда
остановился, запыхавшийся, согнулся пополам и заплакал, как маленький,
слезами гнева, досады и унижения.

Весь последний школьный год я не видел дядю Петроса и не говорил с ним,
а в июне придумал какой-то предлог, чтобы во время традиционной семейной
поездки в Экали остаться дома.
Мой опыт предыдущего лета дал именно тот результат, который дядя
Петрос, несомненно, предвидел. Независимо от любых обязательств выполнить
свою часть "уговора", я начисто утратил желание становиться математиком. К
счастью, этот побочный эффект моей неудачи не дошел до крайностей, я не
отверг науки полностью и продолжал успевать в школе по всем предметам. В
результате я был принят в один из лучших университетов в Соединенных Штатах.
При регистрации я заявил главной областью своих интересов экономику, и этого
выбора держался до третьего курса [8]. Если не считать обязательных курсов
элементарного анализа и линейной алгебры (между прочим, высшие оценки там и
там), я за первые два года никакой математики не изучал.
Успех (по крайней мере первоначальный) интриги дяди Петроса был основан
на применении к моей жизни абсолютного детерминизма математики. Конечно, он
шел на риск, но риск хорошо рассчитанный: вероятность того, что я в
университетском курсе элементарной математики узнаю о том, что это была за
задача, была пренебрежимо мала. Она (задача) относится к теории чисел,