"Берли Догерти. Здравствуй, Никто" - читать интересную книгу автора

нее никто? Я стал читать письма одно за другим, пытаясь понять, что же
она такое написала. И словно вновь перенесся в минувший январь. Именно
отсюда, как я уже сказал, начинается путешествие.
ЯНВАРЬ

Один из тех деньков, которые так и не успевают по-настоящему начаться:
дневного света почти не видишь, и с середины дня сумерки укутывают все своей
пеленой, словно пытаясь вновь тебя усыпить. Я сидел у Элен, мы были в доме
одни. Развалившись на просторной уютной софе, мы читали, слушали музыку и
все время целовались. Элен сказала, что ей нужно за чем-то подняться к себе,
она встала, высвободила пальцы из моей ладони и с улыбкой поглядела на меня.
Я не хотел расставаться с ней ни на секунду. Поднявшись следом, я включил в
ее комнате музыку, совсем негромко. Со стен свисали прозрачные голубые и
зеленые шелковые шарфы, они вздымались от малейшего дуновения и как птицы
парили в воздухе. Не знаю, что случилось с нами тогда. Может быть, дело было
в музыке - или в этом странном зыбком свете: шторы были раздвинуты, и шарфы
на стенах трепетали, словно ночные бабочки. А может, в том, как она,
улыбаясь, полувопросительно смотрела на меня, - не знаю. Но то, о чем мы
никак не решались заговорить, то, что копилось неделями, внезапно
захлестнуло нас подобно шторму. В одном я уверен: ничего не было просчитано
заранее. Ни она, ни я не думали, что это может произойти. Но так уж
случилось, что именно в этот вечер мы с Элен прикоснулись друг к другу, как
никогда раньше. В доме, кроме нас,
не было никого, бледная луна заливала комнату призрачным водянистым
светом, звучала наша любимая музыка, и мы любили друг друга.
Я вдруг понял, что уже не могу смотреть на нее, не улыбаясь. Ее мать и
отец вернулись из магазина и препирались, выясняя, кто из них забыл купить
что-то там на ужин, а потом появился Робби, мокрый и голодный, и сразу же
получил втык за то, что шлялся неизвестно где. Мы с Элен сидели на кухне и
пили кофе, соприкасаясь руками и стараясь не смотреть друг на друга.
- Думаешь, они что-нибудь почувствовали? - одними губами спросил я. Она
отвернулась, блеснув глазами, и встала помочь матери выгружать чистящие
порошки и виноградный сок без сахара. Я следил за ней, пока она складывала
все это на подставку для сушки посуды. В окне двигалось ее отражение, две
Элен встречались и расходились, пока она таскала покупки от стола к
раковине, снова вместе и опять врозь. Мне хотелось, чтобы она посмотрела на
меня и улыбнулась. Она чувствовала на себе мой взгляд, и я знал, что даже
продолжая без умолку болтать с матерью, она не перестает думать обо мне.
Именно тогда, наблюдая за ней, я осознал, что фокус моей жизни сместился.
Столько лет отец оставался для меня центром вселенной. И вдруг он словно
отвернулся, задумавшись о чем-то и теребя губу по своей привычке, и вместо
него появилась улыбающаяся Элен.
- Умираю с голоду, - простонал Робби, - что у нас к чаю?
- Ничего, - мрачно ответила миссис Гартон. - Как оказалось, твой
папенька думает только о том, чтобы захватить побольше темного Ньюкаслского
для репетиции своей ненаглядной группы.
- Туалетная бумага, - комментировал Робби, опустошая хозяйственную
сумку. - Отбеливатель. Жидкость для мойки стекол! С ума сойти!
- Ты ответ написала, Элен? - спросил вдруг мистер Гартон. Элен
покраснела и прикрыла рот рукой.