"Хаймито фон Додерер. Дивертисмент N VII. Иерихонские трубы" - читать интересную книгу автора

оно привело меня в такое дурное общество, в котором мне никогда прежде, за
всю мою жизнь, не доводилось бывать.


Во мне пробудилась драчливость, и тут же нашлись соответствующие
приятели. Теперь мы выпивали не в кабачке, а только у меня дома, и уже
давно не наше прославленное местное вино, а какие-то прозрачные напитки с
едким запахом, к тому же стоящие на столе бутылки ледяной содовой вскоре
стали открывать скорее для проформы - жидкость шипела, но редко попадала в
стаканы, а чаще проливалась мимо, и весь пол бывал ею залит. Тут же
вспыхивали ссоры и драки. В течение всего дня пьяные, едва держась но
ногах, шли через мою прихожую. В то время у меня на стенах висело
старинное оружие - луки, колчаны шпаги и рапиры, причем не какие-нибудь
там бутафорские подделки, а настоящее боевое оружие. Как-то раз, в сильном
опьянении, они схватили рапиры - я тоже принимал в этом участие - и начали
со звоном фехтовать, причем не в шутку, не добродушно, а всерьез. Те, кто
еще не напился, также схватили со стены оружие и пытались силой остановить
дерущихся, и все же кому-то распороли руку, и один из наших собутыльников
- врач по профессии, даже хирург - сделал потом перевязку. А ведь могли бы
быть и убитые, потому что на рапирах, к великому моему ужасу, не оказалось
шариков, а может быть, пьяные их сами сняли.


Так мы куражились и попусту растрачивали бешеные деньги, не говоря уже
о времени, бушевали дни и ночи напролет, орали песни. Быть может, мы вели
себя так безобразно еще и оттого, что на наших сборищах не было женщин, то
есть ничто не препятствовало самой разнузданной грубости. Пожалуй, мне
сейчас зададут вопрос, причем с полным основанием, относительно моих
тогдашних жилищных условий: как это я мог себе позволить вести такой образ
жизни в доходном доме большого города, где было множество жильцов?
Оказывается, мог. Я жил на последнем этаже, надо мной была лишь плоская
крыша. А подо мной находились конторы и магазины, которые по ночам, когда
у меня особенно разгоралось буйство и безобразие, были пустыми. Но при
этом ту огромную квартиру, где я жил, я занимал не один. Она была
разделена на две половины. Так мы дошли до моей соседки.


Это была самая прелестная пожилая дама (ей было около семидесяти),
какую я только когда-либо знал. Она была стройной, но не худощавой, живой,
но при этом исполненной достоинства, ее заостренное личико, обрамленное
красивыми седыми волосами, светилось умом, к тому же она была просто
неутомима и исключительно сноровиста во всем, к чему прикасались ее руки:
она вела хозяйство своего сына и его юной жены, которая совсем недавно
пришла к ним в дом. Молодожены оба имели специальность и работали с утра
до вечера. Квартира так и сверкала чистотой (конечно, я сравнивал со своей
половиной, где годами убирали крайне неряшливо). Госпожа Ида - так я буду
звать в этом рассказе свою соседку, хотя у нее и другое имя, - вскоре
стала готовить не хуже заправского повара из ресторана. И надо сказать,
она отличалась большим усердием и терпением: ее кухня была до блеска
начищенной лабораторией гастрономии. Мы там часто болтали. Моя явная