"Кристина Додд. Грешный и влюбленный " - читать интересную книгу автора

- Глядите все! Ваш будущий повелитель!
Стропила под сводами задрожали от радостных криков, в ответ на которые
дитя разразилось пронзительным воплем. Радолф осторожно опустил малыша на
руки повитухи, потом неловкими пальцами подоткнул пеленку, стараясь получше
укутать крошечное тельце.
- Смотри за ним хорошенько. Пеленай его как следует - пусть ему всегда
будет тепло и сухо. И кормилицу сыскать надо - чтобы было ему кого сосать,
пока моя леди не решит, что пора ему отвыкать от груди.
С каким-то постным выражением на лице повитуха вернула неумолкающее
дитя в теплый уют своей внушительной груди, накинув поверх льняной ткани еще
и полу своего плаща.
- За этим дело не станет, ваша милость.
Приняв поданную ему высокую кружку с пенящимся элем, Радолф поднял
первый тост за доброе здравие своего сына. Осушив кубок, он вытер губы
тыльной стороной ладони и нахмурился.
- Джоселин вроде говорила, что сама собирается кормить его. Но почем
знать, может, у нее и молока-то не будет. Нельзя же, чтобы мой сын голодал.
- Не будет ваша супруга его кормить, - сказала повитуха.
Радолф выпил во второй раз и смачно крякнул.
- Неужто передумала? Никак это на нее не похоже. Если уж Джоселин что
вобьет себе в голову... - Он оглушительно расхохотался. - Она ж такая
настырная баба, как...
- Как ее муженек! - во все горло подхватил Паттон.
Ухмылка сползла с лица Радолфа, и он в упор уставился на своего рыцаря.
Здоровенный детина сразу же сник - такой злобой полыхнули голубые глаза
герцога. Нарочно выждав - пусть помучается, впредь думать будет, прежде чем
волю языку давать, - и видя, что Паттон совсем уж пал духом, Радолф как бы
смягчился:
- А что, может, ты и прав. - И двинул Паттона по уху - так, слегка,
по-дружески. Тот, ясное дело, отлетел в сторону, но не слишком далеко.
- Джоселин такая же настырная, как и я. Тост! - Он высоко поднял
кубок. - За Джоселин! Она делила со мной ложе, смотрела за домом, исцеляла
меня. За ту жену, что принесла мне сына!
Мужчины выпили, потом еще и еще, а повитуха все никак не уходила.
Заботливо прижимая ребенка к себе, она во все глаза глядела на Радолфа. Не
видела никогда, что ли? Будто не хозяин Клэрмонт-курта перед ней стоит, а
сам черт с рогами. Чего это она пялится, старая ведьма? И неотесанной
повивальной бабке надлежало бы понимать, что бывают события, которые грех не
отметить, и сегодня - как раз тот самый случай. С трудом сдерживаясь, он
сурово полюбопытствовал:
- Что такое, женщина? Все, кажется, уже сказано. Что-нибудь непонятно?
- Да нет, ваша милость, все я поняла. Только вот думала, что вы, может,
узнать захотите, почему это ваша жена не будет кормить дитя?
Что-то в том, как она говорила, заставило Радолфа вспомнить стоны,
доносившиеся из комнаты Джоселин какой-то час тому назад. Говорят, все
женщины кричат, когда у них схватки, - не зря ведь такая молва, правда?
Знают, верно, что говорят.
Радолф протянул свой кубок проходившему мимо оруженосцу.
- Что, Джоселин никак оправиться не может, да?
Женщина ничего не ответила. Только головой помотала.