"Э.Л.Доктороу. Всемирная выставка" - читать интересную книгу автора

полнился соответствующей музыкой, и диктор давал пояснения по мере того, как
перед глазами проплывали все эти чудеса, эти каплевидные автомобили и города
с кондиционированным воздухом.
А самое удивительное, что после того, как в конце показали макет
уличного перекрестка, и со значком "Я видел будущее" в руках все вышли на
солнце, мы оказались на таком же в точности перекрестке, как только что
видели, - будущее лежало под ногами, маленькое стало большим, масштаб
увеличился, это был уже не макет, на который смотришь сверху, а самый
настоящий перекресток из будущего, и мы стояли на нем, прямо тут, на
Всемирной выставке!
Это меня ошеломило. Возможно, дело было всего лишь во внезапном
переходе из темноты на свет, но у меня даже ноги подкосились. Мне
показалось, что я сам вдруг уменьшился, это чувство длилось всего мгновенье,
но было очень острым. В результате мое внимание обратилось именно к размерам
всего, что имелось на Выставке. Норма повела нас к павильону
Железнодорожного транспорта. Мы сидели в зале, глядя на сцену, где была
диорама с локомотивами и поездами, бегущими через горы, долины и реки,
проносящимися сквозь города. Мы снова стали большими. Маленький товарный
состав исчезал за поворотом в тот самый миг, когда пассажирский появлялся на
мосту. Диктор сообщил нам, что для этой экспозиции рельсы уложены на
семидесяти тысячах шпал и приколочены четвертью миллиона крошечных костылей.
А после, выйдя на свет божий из выставочного зала, мы попали на настоящий
железнодорожный узел, где стояли старинные паровозы "Генерал", "Дэниел
Нэйсон" и новейшие, сверхсовременные локомотивы, огромные темно-зеленые
монстры с колесами выше человеческого роста. Опять двадцать пять!
Потом, в павильоне "Эдисоновской объединенной компании", все вновь
помельчало: показывали диораму Нью-Йорка - жизнь города с утра и до ночи.
Виден был весь город, Гудзон, за ним Джерси-сити, а в заливе - статуя
Свободы. Виден был даже Вестчестер и кусок штата Коннектикут. Я поискал
глазами наш дом в Бронксе, но не нашел. Норма сказала, что вроде бы она
разглядела парк "Клермонт". Прямо под нами торчали громадные каменные
небоскребы, улицы полнились автобусами и машинами, работало метро и
надземка, все, что положено мегалополису, в котором жизнь бьет ключом, а
потом даже показали, как над ним в полдень разразилась гроза и во всех
зданиях и на улицах зажглись огни, чтобы разогнать тьму.
В каждом из павильонов Всемирной выставки, благодаря сноровке и
изобретательности строителей и инженеров, мир был представлен многократно
уменьшенным. Или, наоборот, вдруг все показывали огромным, больше, чем оно
должно быть. На экспозиции в павильоне Здравоохранения выставлялись разные
части тела, причем каждая во много раз больше натуральных размеров. Огромное
ухо, нос (все это с проходами, клапанами и ячеистой костной структурой),
гигантские, сделанные из розового пластика штуковины величиной больше моего
роста. Глаз был сделан таким большим, что в него можно было зайти самому!
Входишь, смотришь в его хрусталик, который меняется, чтобы ты сделался то
близоруким, то дальнозорким. У всех у нас от этого голова пошла кругом. А
потом огромный человек, сделанный, видимо, из плексигласа, со всеми его
внутренними органами напоказ, однако без пениса - ошибка, о которой я ничего
не сказал ни Мег, ни Норме, решив, что это было бы неприлично.
А снаружи повсюду высились каменные изваяния мужчин и женщин в разных
позах, то борющихся с собаками, то с быками, то плавающих вместе с