"Виктор Доценко. Биография отца Бешеного " - читать интересную книгу автора

- Я так и думал, что ты ненарочно, - прошептал он, после чего пошел на
кухню, но остановился на полпути и сказал: - Хотя и нет твоей вины в
случившемся, но тебе все равно бы досталось от меня, если бы его отец не
поднял на тебя руку! - откровенно признался он.
- Но почему, папа, если я был совсем не виноват? - чуть подумав,
спросил я.
Никак не мог взять в толк, в чем моя вина, но, наверное, мне не хватало
жизненного опыта.
- Почему? А представь: каково было бы матери и мне, если бы не он, а ты
в такой ситуации сломал себе ногу? Должен же кто-то понести наказание? Не
наказывать же того, кто и так пострадал?
Отец придерживался простой народной мудрости, таящей глубокое
философско-правовое суждение: "Нельзя наказывать того, кто уже наказан..."
Мне кажется, что и второй, почти трагический, случай, произошедший со
мной в то время, подтверждает правоту подобного подхода...
Стояла мягкая снежная зима. Думаю, я учился в тот год в четвертом
классе. Был у меня приятель Володя Акимов, с которым мы крепко подружились
со второго класса и, представьте, продолжаем дружить по сей день, хотя нас и
разделяет огромное пространство - он живет в Омске, а я в Москве. Так вот,
тогда на нас произвел глубокое впечатление исторический фильм "Подгалье в
огне", и мы решили всерьез освоить метание копья. Но постольку настоящего
копья у нас, естественно, не было, мы взяли лыжные бамбуковые палки,
предварительно сняв с них кольца.
Полигоном для метания была избрана пешеходная дорожка перед нашим
домом. Вначале получалось не очень: палка-копье либо взмывала вверх и камнем
падала вниз, либо просто тыкалась в снег в паре метров от метателя. Но с
каждым броском палка-копье летела все более и более плавно. Мне нравилось
наблюдать за полетом лыжной палки: в тот момент для меня она была
действительно самым настоящим копьем.
Вероятно, возникшее тогда ощущение собственной силы и полета послужило
одним из реальных толчков, которые подвигли меня впоследствии всерьез
заняться легкой атлетикой.
Мы метали свои копья час чинно и благородно, без каких-либо эксцессов,
но как раз когда мой бросок получился наиболее удачным и дальним, из-за угла
прямо навстречу копью неожиданно вышел мужчина лет сорока. Мы оба,
одновременно ощутив надвигающуюся беду, застыли словно парализованные, не
имея сил не только криком предупредить прохожего об опасности, но даже
что-либо прошептать...
Произошло самое страшное: металлический наконечник лыжной палки ударил
мужчину прямо в глаз. Тот громко вскрикнул, зажал глаз рукой, а его лицо
мгновенно залилось кровью. Он подскочил ко мне, словно боясь, что я убегу,
схватил свободной рукой за плечо, и я подумал, что мне сейчас достанется по
полной программе. От охватившего меня страха я нелепо захлопал глазами, а по
моему телу пробежала нервная дрожь.
По-видимому, раненый мужчина заметил ужас в моих глазах и понял, что я
уже наказан своим страхом и вряд ли любое физическое воздействие станет для
меня большим наказанием, чем то, что я уже пережил. А может, это был просто
добрый и религиозный человек. Тихо, словно боясь испугать меня еще больше,
он наклонился и сказал:
- Не бойся, мальчик, отведи-ка ты меня к врачу...