"Победа восходящего солнца" - читать интересную книгу автора (Цурас Питер)

Уэйд Г. Дадли. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ В СВОИХ ЖЕЛАНИЯХ... (Провал плана «Орандж»)

Война и секреты идут рука об руку, и именно это Черчилль имел в виду, когда говорил о «пелене лжи», окружающей каждую важную военную «правду». Около шестидесяти лет назад неспособность американской, британской и русской военных разведок разгадать японскую военную хитрость послужила причиной самого сокрушительного в истории морского поражения военно-морского флота США. Понять, как получилось, что Соединенные Штаты неожиданно взялись за осуществление версии военного плана «Орандж», признанного невыполнимым в 20-е годы, возможно, еще более важно, чем рассказать историю вызывающих гордость военных кораблей, уничтоженных вследствие его осуществления.

От военного плана «Орандж» к плану «Рэйнбоу 4»

В 90-е годы XIX века в американских военных штабах Тихий океан начал рассматриваться как потенциально крупная арена международного конфликта. В начале предполагаемым противником считались европейцы — один из первых планов предусматривал уничтожение слабой французской азиатской эскадры в поддержку американской политики «открытых дверей» в Китае. Объединенные штабы планирования американской армии и военно-морского флота из соображений секретности и, возможно осознавая, что объявленные имена противника способствуют росту международной напряженности, вскоре изобрели систему, по которой при планировании государство отождествлялась с цветом. Соединенные Штаты были обозначены как «Голубой», британцы как «Красный», немцы как «Черный» и так далее. Завоевание Филиппин в 1898 году усилило акцент на оборонительных операциях в близлежащих водах и поставило на повестку дня вопрос о завоевании и защите стратегически важных тыловых баз на пространстве от западного побережья Соединенных Штатов до Манильского залива и дальше, что открывало дорогу к природным богатствам и рынкам Востока.

В первой декаде двадцатого века в зоне Тихого океана появился новый потенциальный противник. Вместе с реставрацией Мэйдзи Япония пошла по пути западного индустриального развития, которое неизбежно сопровождается империализмом. Современный Императорский военно-морской флот Японии, построенный по образцу военно-морских сил Великобритании (с кадрами, обученными там же, и с кораблями, многие из которых были построены на британских верфях), сыграл ключевую роль в нанесении поражения России в 1904–1905 годах. Успехи Порт-Артура и Цусимы заставили считаться с Императорским военно-морским флотом. В глазах американских военных планировщиков эта впечатляющая демонстрация силы сделала Японию достойной своего собственного наименования — «Оранжевый». И, соответственно, в военном плане «Орандж» можно найти меры, принятие которых считалось необходимым для противостояния будущей японской агрессии в Тихом океане.

Стремительные технологические перемены (результат Первой Мировой войны) вместе с послевоенными дипломатическими инициативами и экономическими трудностями всемирной депрессии внесли многочисленные изменения в военный план «Орандж» в период между 1919 и 1939 годами. Под разными названиями и с временными искажениями и отклонениями, планирование сместилось от решительной прямой обороны Филиппин американским флотом в начале 20-х годов к ожидаемой уступке этих островов отлично обученным, хорошо снаряженным и (спасибо событиям в Китае) опытным японцам в 30-х годах XX века. К началу 1939 года план «Орандж» предусматривал повторный захват Филиппин после двух-трех лет методического наступления в центральной зоне Тихого океана. За это время японский флот был бы уничтожен, что позволило бы начать блокаду японских островов, которая могла решить исход дела без вторжения. В середине 1939 года, принимая во внимание ожидаемую с минуты на минуту войну в Европе, военный план «Орандж» был включен в план «Рэйнбоу 1», предусматривающий одностороннюю оборону западного полушария против Германии, Японии и их фашистских сторонников.

К середине 1940 года в новом плане «Рэйнбоу 4» была предложена многосторонняя оборона западного полушария с предположительным союзом с Великобританией и Францией. Этот план запрещал любое наступательное действие «Голубых» в зоне Тихого океана, что было очевидным признанием Германии в качестве самого опасного из потенциальных противников. По существу, Соединенные Штаты оставили бы Филиппины, остров Гуам и даже остров Уэйк на безнадежную оборону против превосходящих сил японцев. «Рзйнбоу 4» развязывал японцам руки в Азии и в Тихом океане, в то время как военная мощь Соединенных Штатов и их возможных союзников направлялась на скорейший вывод из войны Германии.

Япония: альтернативы и планирование в 1939 году

Индустриализация японской экономики, возможно, спасла государство от прямого европейского доминирования в конце XIX века, но она ставила японских лидеров в тяжелое положение. На островах попросту не хватало сырья, необходимого для крупномасштабной индустриализации. Так история модернизированной Японии стала историей агрессивного стремления к контролю над азиатскими ресурсами. В 1920 году один военный успех следовал за другим, хотя европейские и американские дипломаты чаще всего ухитрялись лишить японцев плодов их побед. После 1920 года в правительстве Японии все увереннее доминировал офицерский состав, который, мягко говоря, не был удовлетворен результатами побед. Офицеры понимали, что столкновение с их иностранными мучителями неизбежно, и наиболее вероятной угрозой считались Соединенные Штаты — государство, промышленная мощь которого, кажется, не имела пределов.

Японцы были одержимы мыслью одержать победу в одном большом сражении[31]. Еще до того, как во время и после Первой Мировой войны произошли технологические перемены, планировщики предвидели битву с американским флотом недалеко от их островов. Как и русский флот при Цусиме, обладающий численным превосходством американский флот был бы ослаблен за время длительного плавания, что в значительной мере увеличивало шансы в сражении с ним. После того как произошли технологические перемены, ожидаемое место столкновения переместилось на юг и восток, в разных планах его местонахождение колебалось от берегов Филиппин до Маршалловых островов. Так как преодолеваемое расстояние уже в меньшей степени было изматывающим фактором (скорость, дальность и ресурс прочности выросли разительно), представители Императорского военно-морского флота планировали войну на истощение против приближающегося американского флота. Подводные лодки, наземная и авианосная авиация, ночные атаки легких надводных соединений, вооруженных суперторпедой «Лонг ланс» (Тип 92), уменьшили бы силы американцев процентов на тридцать перед решающим исход дела главным сражением.

Время и место решающего сражения, так же как и успех изматывающей стратегии Императорского военно-морского флота, зависели от того, какое из государств возьмет инициативу в свои руки. Если бы японцы нанесли удар первыми (первый удар, неожиданная атака — все это часть военной традиции японцев), они могли быстро захватить американские тихоокеанские базы — Филиппины, Гуам, остров Уэйк и, возможно, даже остров Мидуэй и Алеутские острова, вынуждая американцев постепенно возвращать утраченные позиции, что заняло бы год или два. Это открывало простор для реализации изматывающей стратегии, хотя существовала опасность (почти определенная), что производственные мощности американцев настолько превысят производственные мощности Японии, что обеспечит перевес военно-морских сил Соединенных Штатов, несмотря на потерю тридцати процентов начальных сил, как только они прорвут японский тихоокеанский оборонительный периметр. Если бы американцы нанесли удар первыми, особенно если японский флот рассредоточен по всему Тихому океану и вдоль берегов Азии, то это было бы катастрофой. Так, к 1940 году, пока Императорская армия продолжала наступать в Китае, Европа полыхала, а американцы готовились избрать президента, который убережет их от войны или введет их в нее, у японцев не было по-настоящему эффективного ответа на агрессивный военный план «Орандж».

Демократия в действии

Демократическая партия выдвинула в 1940 году Франклина Делано Рузвельта на третий президентский срок. Республиканская партия противопоставила чрезвычайно популярному Рузвельту Уэнделла Л. Уилки — главного игрока в мире корпораций, который, однако, не мог рассчитывать на поддержку обычных людей, все еще страдающих от результатов Великой депрессии. Вряд ли когда-нибудь удастся точно установить источник утечки информации, относящейся к плану «Рэйнбоу 4», в американскую прессу, но по факту 18 октября заголовки газет по всем Соединенным Штатам кричали: «Рузвельт собирается сдать наших ребят на Филиппинах японцам!»[32] Генерал Дуглас Макартур, застигнутый с утра репортерами врасплох, ненароком подбавил «горючего» в политический огонь: «Джентльмены, ни один американский президент никогда по своей воле не оставлял врагу ни дюйма американской земли, не говоря уже о жизнях американских солдат и моряков. Наш добрый президент первый согласился бы со мной в этом. Я так верю президенту Рузвельту, что готов хоть сегодня же отправиться в Манилу»[33].

Республиканская партия, видя (или спровоцировав) все это, распознает возможности для выигрышного гамбита, тем более теперь, когда до выборов остается месяц. Уступая Уилки в самом важном пункте, когда до выборов остается всего неделя, Рузвельт обратился к американскому народу во время своего воскресного радиовыступления: «Я больше никогда не брошу сынов Америки, для меня это — как бросить собственных детей. Военно-морской флот Соединенных Штатов является одной из мощнейших сил в мире. Если — я молю, чтобы этого не произошло, — в Тихом океане разразится война, то противник будет встречен и уничтожен на Филиппинах»[34]. Немного успокоенные, избиратели выбрали президента на третий срок, хотя и не с ожидаемым перевесом в голосах.

На следующий после выборов день произошло три достойных внимания события. В Вашингтоне американские военно-морские планировщики откопали копии агрессивного плана «Орандж», чтобы использовать его в подготовке нового многостороннего военного плана — «Рэйнбоу 5». В Сан-Франциско генерал Дуглас Макартур, находящийся в отпуске, получил приказ немедленно принять на себя командование на Филиппинах. А в своем кабинете в Токио адмирал Исороку Ямамото, командующий японским военно-морским флотом, улыбался, пока читал новости, приходящие из Соединенных Штатов.

Ямамото и план Z

Исороку Ямамото возвышается над великими адмиралами истории, несмотря на свой рост в пять футов и три дюйма. Молодым офицером он участвовал в Цусимском сражении, пожертвовав два пальца во славу Императора. Позже он обучался в Гарварде и служил военно-морским атташе в Вашингтоне, приобретая из первых рук знание о впечатляющих ресурсах и производственных мощностях Соединенных Штатов. В течение всей своей жизни он преуспевал во всех играх, требующих мастерства и понимания стратегии, — бридж, покер и шоги (игра, похожая на европейские шахматы)[35]. И за разрешение проблемы нанесения поражения американскому гиганту он также взялся с большим мастерством.

В августе 1939 года Ямамото был на пике своей карьеры — он был главнокомандующим Объединенным флотом. Два месяца спустя он наблюдал демонстрацию мощи авианосной авиации с капитанского мостика на авианосце «Акаги». Повернувшись к начальнику своего штаба, адмирал сказал: «Это впечатляет! Если бы я мог использовать наши быстрые авианосцы, чтобы потопить американский флот в иле Перл-Харбора, я стал бы хозяином Тихого океана на год, а может, и на два». Из-за спин двух беседующих рассеянный капитан (что не мешало ему быть прекрасным капитаном) Камето Куросима пробормотал: «Будьте осторожнее в своих желаниях, адмирал». Уступая требованиям объяснить свои неуместные слова, Куросима сказал: «Ил в Перл-Харборе мелкий. Если американцы действительно такие промышленные гении, как вы нам часто внушали, они просто поднимут корабли и отремонтируют их. Куда лучше, когда слой ала глубокий и победа долговечна»[36]. Ямамото согласился, но так как у него не было возможности вовлечь американский флот в сражение в открытом море, он приказал Куросима готовить план, предусматривающий превентивный удар по Перл-Харбору. Конечный план, хотя и открывал путь к возможному тактическому успеху, беспокоил и адмирала, и капитана, так как он не мог заставить американцев сесть за стол переговоров.

Все изменила решимость Рузвельта защищать Филиппины. План с ударом по Перл-Харбору был заброшен, и в сентябре 1941 года Ямамото официально открыл перед армией и военно-морскими силами «План Z»[37]. Этот план хорошо состыковывался с идеей южного наступления, которую в этот момент отстаивала армия. Целью этого наступления был быстрый захват Филиппин и Малайзии, как стратегически важных объектов, открывающих путь к богатым ресурсами Индии и Ост-Индии[38]. План Z предусматривал немедленное наступление американских военно-морских сил с Перл-Харбора по линии Мидуэй — остров Уэйк — Гуам — Филиппины, для того чтобы защитить территорию, избежать атак японской наземной авиации и легких надводных соединений, находящихся на Маршалловых островах, и вовлечь корабли Императорского военно-морского флота в решительное сражение на востоке или северо-востоке от Филиппин. Если американский флот не будет ослаблен, а японский Объединенный флот из-за необходимости поддерживать армию будет разделен, то ожидалось следующее соотношение сил (американцы — японцы): 13:9 в линкорах, 20:12 в крейсерах и 60:40 в эсминцах к М+20 (самая ранняя дата, к которой американцы могут объявиться у берегов Филиппин). Только в быстрых авианосцах — 4:6 и в авианосной авиации — 400:500 самолетов соотношение было бы в пользу японцев. Однако Ямамото ожидал, что американцы отправят часть своих легких надводных соединений на помощь британцам и голландцам, на сопровождение конвоя, идущего сразу за главными силами, и для прикрытия большого тылового эшелона.

Акцент в плане Z делался на смелом замысле, целью которого было побудить американцев неверно использовать свои авианосцы. Надо было превратить пять старых торговых посудин в авианосцы с камуфляжными самолетами на палубах. Этим кораблям, сопровождаемым легким авианосцем «Руйо», отводилось место к западу от Филиппин. Если бы они привлекли внимание американцев, то быстрая ударная группа Ямамото, состоящая из шести авианосцев, при поддержке двух линейных крейсеров и различных более легких кораблей получила бы возможность ослабить флот американцев по достижении им острова Гуам. Затем авианосцы погнали бы американский флот через южные подступы к Маниле — к проливу Сан-Бернардино или к проливу Суригао, где его уже ждал Ямамото со своими эсминцами, крейсерами и кораблями, заимствованными из сил, поддерживающих южное наступление. Остатки боевого американского флота, без сомнения, достигли бы Манилы, но там они подверглись бы бомбардировке наземной авиации, взлетающей с недавно захваченных аэродромов на острове Лусон или с аэродромов, недавно занятых в (прежде французском) Индокитае. Чтобы не дать американцам возможности изменить ситуацию, захват островов Гуам и Уэйк отложили бы вплоть до разгрома главных сил американского флота.

Хотя представители Императорской японской армии не были в восторге от плана Z, доказывая, что быстрые авианосцы было бы лучше использовать для прикрытия вторжения в Малайзию и очистки Южно-Китайского моря от военно-морского флота союзников, они не могли не согласиться с логикой Ямамото:

«Только полное уничтожение американского Тихоокеанского флота и потеря Филиппин заставит американцев подписать мирный договор. Чтобы нашей нации достичь промышленного паритета с нашим врагом, нам потребуются двадцать лет и ресурсы Азии. Японские самураи! Нам срочно нужен этот мир!»[39]

В конце концов все присутствующие согласились, что наземной авиации и назначенных для встречи в проливе Суригао сухопутных соединений будет вполне достаточно для прикрытия вторжений.

В последующие месяцы переговоры с американцами зашли в тупик. Американское правительство было недовольно продолжающейся японской экспансией в ЬСитае и явно готовилось к решительному столкновению в Тихом океане. Ввиду этого Токио назначил дату атаки на территории союзников в Тихом океане — 7 декабря 1941 года. Восход этого дня застал Ямамото у берегов Филиппин, на борту в спешке достроенного суперлинкора «Ямато», гадающего, когда же американцы выйдут из Перл-Харбора.

Киммель за штурвалом

Выбор Рузвельтом двух ключевых лиц, отвечающих за осуществление военного плана «Орандж» (часть плана «Рэйнбоу 5»), обсуждался историками, наверное, не реже, чем оплакивался всеми американцами. Нетрудно догадаться, что Макартур получил свое место благодаря самопровозглашенному военному гению. А нещадно критикуемый адмирал Хасбэнд Киммель? Целью военного плана «Орандж» было серьезное столкновение, и Киммель был «серьезным» адмиралом: за свою карьеру он отслужил на дюжине боевых кораблей. Пусть у него не было опыта управления авианосной авиацией, но авианосцы в это время фактически не использовались американским военно-морским флотом. Без сомнения, выбор Киммеля для осуществления военного плана «Орандж» — результат консенсуса. Даже генерал Джордж Маршалл искренне поддержал кандидатуру энергичного Киммеля.

В начале ноября 1941 года на Перл-Харборе Ким-мель провел конференцию для высшего офицерского состава. На ней он представил план, который подлежал выполнению (и был выполнен) в следующем месяце. На Филиппинах Макартур, недавно получивший подкрепление в виде пятидесяти истребителей Р-40 и двадцати четырех бомбардировщиков В-17, ведет затяжной бой, охраняя Манильский залив — главную стоянку кораблей. Британский флот, состоящий из двух линкоров, авианосца и прикрытия, сходным образом защищает Сингапур, этот Гибралтар Тихого океана, как вспомогательную базу для американского флота. Находящееся на юге соединение — незначительные американо-британо-голландско-австралийские силы, построенные вокруг двух тяжелых крейсеров, — надо усилить авианосцем «Йорктаун»[40]. Это бы обеспечило безопасность вспомогательного маршрута поставок из Австралии на Филиппины и вместе с этим отвлекло внимание японского военно-морского флота.

Первое оперативное соединение — одиннадцать линкоров, три крейсера и восемнадцать эсминцев — под тактическим командованием Киммеля, находящегося на борту линкора «Пенсильвания», выходит М+2 через Мидуэй к острову Уэйк с прибытием на место М+12. В случае потери острова Уэйк отряд кораблей APD (старые эсминцы, переоборудованные в скоростной транспорт) присоединяется к первому оперативному соединению. Конвой, перевозящий береговой охранный батальон, пятьдесят зачехленных самолетов и продовольствие для острова Уэйк, идет вслед за первым оперативным соединением примерно пять дней. Соединение доходит от острова Уэйк к острову Гуам к М+15. Гуам, возможно захваченный японцами в первые дни конфликта, подвергается быстрой бомбардировке, и им завладевает морская пехота. В срок М+21 или приблизительно в это время флот выходит с острова Гуам к Маниле, объявляясь у Филиппин не позже чем М+25 и, огибая Лусон с севера, по всей вероятности, принуждает японцев дать бой или столкнуться с затруднительной ситуацией для своих сил вторжения на Филиппины. Части победоносного Первого оперативного соединения прибывают к Маниле к М+28, как самое позднее.

Второе и Третье оперативные соединения, построенные вокруг, соответственно, авианосцев «Лексингтон» и «Саратога», выходят с Перл-Харбора, как только начинаются боевые действия. Группы авианосцев под прикрытием крейсеров и эсминцев идут впереди флота, разведывая обстановку — Второе оперативное соединение идет на север, Третье — на юг. До М+15 эти группы действуют приблизительно в трехстах милях впереди Первого оперативного соединения. После освобождения или захвата острова Гуам авианосцы держатся в пятидесяти милях от острова, что позволяет осуществлять прикрытие с воздуха (боевой воздушный патруль) Первого оперативного соединения по мере того, как японский флот и наземная авиация начинают представлять все большую угрозу.

Задача Четвертого оперативного соединения, состоящего из авианосца «Энтерпрайз» и быстроходных линкоров «Норт Кэролайн» и «Вашингтон» (этот корабль поспешно вводится в строй, как только на горизонте начинается вырисовываться японская угроза), — отвлекать внимание. Четвертое оперативное соединение, выйдя или с Перл-Харбора, или с обычной крейсерской стоянки на юго-востоке от Маршалловых островов, продвигается вперед так далеко, как позволяют японцы. Его быстрый переход завершается смелой атакой на Трук — главную базу японского военно-морского флота в этих водах. После этого Четвертое оперативное соединение встречается с Первым соединением недалеко от Филиппин приблизительно в срок М+22.

В М+30 большой конвой с людьми и материалами для острова Гуам, острова Уэйк, Филиппин выходит с западного побережья. Пятое оперативное соединение, состоящее из крейсеров и эсминцев, сопровождает эту группу до Филиппин в том случае, если японцы еще не запросили мира. «Японцы столкнутся с нами, потому что они должны столкнуться с нами или бросить на произвол судьбы свои силы вторжения в зоне Тихого океана. И их боевые порядки не могут выстоять против нас!» — заявил Киммель в конце брифинга. Его прервал тот, кто будет командовать Четвертым оперативным соединением, — Вильям Ф. (Бык) Хзлси. «Будьте осторожнее в своих желаниях, адмирал!» Киммель потребовал объяснения, и Хэлси, не жалея о сказанном, ответил: «Где-то в этих водах один маленький желтый ублюдок говорит другим маленьким желтым ублюдкам то же самое. Только он говорит, что это наши корабли не могут выстоять против их авианосцев. И пока с этими авианосцами не покончено, я говорю: будьте чертовски осторожны в своих желаниях!»[41] Будущее покажет, что оба они были правы в определенной степени.

В 8:00 7 декабря Киммеля в своем офисе на острове Оаху разбудил помощник и сообщил, что японцы только что вторглись на Филиппины. Киммель немедленно приказал приступить к осуществлению военного плана «Орандж» и собрался взойти на борт «Аризоны», а не «Пенсильвании». Всего тремя днями ранее Киммель поставил обычный флагманский корабль Тихоокеанского флота в сухой док на проводящийся ежегодно осмотр, и, чтобы не задерживать отплытие, адмирал приказал кораблю присоединиться к М+30 к конвою, в качестве усиления своего к тому времени теоретически победоносного флота[42].

Час спустя у Киммеля резко подскочило давление, после того как он узнал, что каким-то образом Дугласа Макартура смогли застать врасплох. Большинство его самолетов было уничтожено на суше, и Императорская армия высадилась на Филиппинах, встретив минимальное сопротивление. Повернувшись к лейтенанту Элмо Р. (Крошке) Замволту, своему недавно назначенному помощнику, Киммель прорычал: «Если Макартур потеряет базу до моего прибытия, лучше бы ему погибнуть со славой — иначе я сам его убью!»[43]

После того как американский флот начал выходить из Перл-Харбора, в Токио, через весь Тихий океан, пришла телеграмма[44]. В ней сообщалось: «Надеюсь завтра отбыть в Токио. На следующей неделе собираюсь взойти на гору Ниитака». Неизвестный американскому телеграфисту отправитель, Такео Йошикава, внимательно наблюдал за американской базой уже шесть месяцев. Его телеграмма, полученная американским отделом японской военно-морской разведки и немедленно переданная на «Ямато», развеселила штаб Ямамото. Их адмирал, заядлый альпинист, выбрал фразу «взойти на гору Ниитака» как сигнал, означающий, что американский флот вступил в драку.

Море спокойно

Макартура действительно застали врасплох, хотя очевидно, что в военном плане «Орандж» его позиция на Филиппинах была критической. На аэродроме Кларк, недалеко от Манилы, полыхали красиво выстроенные в ряды американские самолеты, накрытые японскими бомбардировщиками. К 20:00 7 декабря в рабочем состоянии остались всего тридцать один истребитель, двадцать семь бомбардировщиков (включая пять бомбардировщиков В-17), и три гидросамолета. Хотя Макартур не смог воспрепятствовать высадке десанта на Филиппинах, это не означало, что сопротивление на этом окончилось. Напротив, американцы, так же как и неопытные полицейские силы Филиппин, прекрасно сражались на суше. Еще 9 декабря генерал Насахару Хомма, руководящий вторжением Императорской армии на Лусон, послал в Токио сообщение, требуя большей поддержки авианосной авиации и дополнительных войск. Ямамото отказался отпустить авианосцы (затаившиеся к западу от острова Гуам), отчасти опасаясь, что слишком быстрый успех на суше заставит американский флот вернуться на Перл-Харбор и его ловушка не сработает. В результате между армией и военно-морскими силами возникли серьезные трения. К счастью для Японии, этот частный внутренний конфликт был разрешен угрозой Ямамото подать в отставку, последовавшей сразу же после успешных действий военно-морских сил в Южно-Китайском море 8 декабря.

7 декабря британские силы, состоящие из линкоров «Рипалс» и «Принс оф Уэлс» и обеспечивающего прикрытие с воздуха авианосца «Индомитэбл», вышли из Сингапура, чтобы сорвать высадку японского десанта на берега Малайзии. На следующий день боевой воздушный патруль с «Индомитэбл» был сметен японскими истребителями и бомбардировщиками. Британцы потеряли все три ведущих корабля, однако самолеты-разведчики с их авианосца успели сообщить об источнике многочисленных атак — шести японских авианосцах, находящихся в пределах досягаемости самолетов с аэродрома Кларк. На этот раз Макартур действовал расторопно, посылая все имеющиеся у него в наличии самолеты для атаки оперативного соединения противника. Нестройные ряды американских самолетов начали свою атаку, как только Южно-Китайское море оказалось под покровом темноты. Из-за нехватки топлива и из-за темноты лишь немногие бомбардировщики и истребители смогли вернуться на Кларк, но те, которые вернулись, позволили послать Макартуру свое историческое сообщение в 23:30 этим вечером: «Сегодня вечером Южно-Китайское море, где своевольничал японский флот, спокойно. Я отомстил за храбрые экипажи с «Рипалса», «Принс оф Уэлса» и «Индомитэбла». Было подтверждено уничтожение пяти японских авианосцев моими героическими американскими летчиками, а еще один авианосец поврежден и, предположительно, тонет»[45].

Так Ямамото в этот день одержал двойную победу: военно-морские силы Великобритании лишились трех своих ведущих кораблей и еще Макартур заверил весь мир, что японские авианосцы уничтожены. Говорят, что Киммель, быстро отбыв на остров Уэйк, следующим вечером устроил званый обед. Ни один из двух обманутых воинов, празднующих победу, не догадывался о ловушке, в которую им суждено было попасть всего через несколько дней. Контр-адмирал Вильсон Браун (Второе оперативное соединение) и Фрэнк Флетчер (Третье оперативное соединение), осуществляющие разведку далеко впереди от Первого оперативного соединения, вздохнули с облегчением. До этого момента и тот и другой отгоняли от себя кошмарные мысли: а что, если их одинокие авианосцы будут изолированы и уничтожены численно превосходящими силами японской авианосной авиации? Флетчер, всегда внимательно следящий за уровнем топлива на своих кораблях, чтобы пополнить его запасы, на следующий день даже приостановил свое продвижение вперед. Лишь старший американский офицер с «Энтерпрайза», флагманского корабля Четвертого оперативного соединения, казалось, имел некоторые сомнения относительно правдивости сообщения Макартура. Молодой летчик случайно подслушал, как Хэлси, страдающий от постоянно обостряющейся кожной сыпи, фыркнул: «Этот сукин сын — прирожденный лжец-эгоцентрик. Даже эти желтые ублюдки не настолько глупы, чтобы расположить свои большие авианосцы там, где бы их могли достать его летчики. Дуглас мог бы потопить только кирпич, сбросив его посреди залива Субик. Молю бога, чтобы Вил и Фрэнк не придали значения этому вздору. «Море спокойно» — дерьмо!»[46]

У Трука

То, что все планы перестают работать после первого контакта с противником, — это военный трюизм, и, конечно, это так же верно в отношении плана Z, как и в отношении злополучного плана «Орандж». Ямамото столкнулся с двумя неожиданными проблемами. Первая — американо-британо-голландско-австралийская команда, усиленная «Йорктауном». Вторая — Четвертое оперативное соединение, мечущееся в районе Маршалловых островов. Действия обеих групп сбивали адмирала с толку (Ямамото был убежден, что американцы перед сражением соберут авианосцы вместе) и требовали неослабного внимания.

Действуя с защищенных баз в Голландской Ост-Индии, американо-британо-голландско-австралийская группа 8 декабря попыталась пробиться на север, угрожая сорвать поддержку конвоем вторжений на Филиппины и Малайзию. Два дня спустя Ямамото послал оперативную группу, собранную вокруг слегка потрепанного «Рюдзе» и легкого авианосца «Хошо», для встречи с противником. 17 декабря, после недели столкновений, истребители и бомбардировщики с «Йорктауна» накрыли японские авианосцы в процессе подготовки удара по американо-британо-голлагдско-австралийской группе. Несмотря на остервенелое сопротивление со стороны усиленного боевого воздушного патруля противника (истребители были уже в воздухе, готовые нанести планируемый удар по «Йорктаулу»), американские пикирующие бомбардировщики атаювали «Хошо» пять раз, в то время как две торпеды и три бомбы превратили «Рюдзе» в пылающую развалину. Но эта победа досталась дорогой ценой — «Йорктаун» лппился 73 самолетов, включая все свои торпедные бомбардировщики и более половины истребителей. Адмирал Карл Дормэн на борту крейсера «Де Рейтер» не мс не отдать приказ к отходу, особенно после того как японская подводная лодка I-17 19 декабря потопила «Лэнгли» (сначала обозначенный как CV1, затем переобозначенный как AV3, авиационный транспорт), перевозящий на «Йорктаун» новые самолеты. Необходимо было усилить истощенную авиацию. Тем не менее американо-британо-голландско-австралийская группа одержала единственную настоящую победу союзников за время короткой Тихоокеанской войны.

Для того чтобы у него хватило авианосцев для противостояния американскому оперативному соединению, хозяйничающему на Маршалловых островах, Ямамото надо было ослабить свою быструю ударную группу. Однако морская база на острове Трук, которая являлась очевидной целью американцев, открывала возможность для изматывания американского флота. 9 декабря Ямамото послал на Трук незначительные силы под командованием контр-адмирала Райдо Танака на крейсере «Дзинтсу». Они включали еще два крейсера, «Миоко» и «Нати», и восемь эсминцев. Танака получил приказ попытаться осуществить ночную атаку в случае приближения к базе американцев.

Четвертое оперативное соединение, задержанное из-за аварии парового котла на поспешно подготовленном «Вашингтоне», лишь 22 декабря подошло на расстояние выстрела к острову Трук. Но даже тогда Хэлси колебался подвергнуть свою ослабленную авиагруппу атакам возможно сильной японской противовоздушной обороны. Удерживая крейсер и четыре эсминца для защиты «Энтерпрайза», адмирал приказал оставшимся силам оперативного соединения блокировать и бомбардировать Трук под покровом темноты. Кэптен Тамеичи Хара, командир эсминца «Амацукадзэ», так описывает последующие события:

«22 декабря незадолго до наступления темноты с гидросамолета сообщили о двух американских линкорах ( «Северная Каролина» и «Вашингтон»), двух крейсерах и шести эсминцах, идущих прямо на Трук. Танака, которому в нашем флоте, возможно, нет равных по части ночных атак с использованием мелких кораблей, выстроил нас в параллельные линии. Внутренняя линия состояла из трех крейсеров во главе с двумя эсминцами, внешняя — из шести эсминцев. В 11:23 на (эсминце) «Куросио» заметили нечто, приближающееся к нашей колонне под углом около 48°. В эту пасмурную ночь американцы подошли ближе чем на 3000 ярдов, прежде чем их заметили. Странно, но они, казалось, совсем не замечали нас до тех пор, пока наш дивизион не выпустил 48 торпед и быстро развернулся, чтобы направиться в порт для перезагрузки. В это мгновение над кораблями противника взорвались осветительные снаряды, и их ведущий корабль, «Норт Кэролайн» (на самом деле — крейсер «Чикора»), попал под сильный огонь с наших крейсеров. Следующие несколько секунд я был занят, так как рядом с моим хрупким судном разорвался снаряд. «Куросио» повезло меньше — по меньшей мере один крупнокалиберный снаряд попал в склад боеприпасов и корабль, казалось, совсем пропал из поля зрения. Немного спустя Мурата (наблюдатель) закричал: «Попали! Торпеды попали в цель по всей линии!» Мое сердце почти остановилось, перед тем как я понял, что он имеет в виду линию противника, а не нашу... К 0:58 море, казалось, было покрыто горящими кораблями. Большое американское судно, по-видимому утратив управление, неслось прямо на нас. Я приказал открыть огонь из наших 5-дюймовых. Это было ошибкой, так как крейсер противника накрыл нас сразу же после того, как вспышки от выстрелов обнаружили нашу позицию. Это было нашим первым повреждением в сражении... В 1:53 горящий и потерявший ход «Дзинтсу» просигналил запуск оставшихся торпед и выход из сражения. Это расстроило нас, так как мы должны были оставить наших товарищей, и особенно моего друга и наставника, Танака.

Ясно, что наш успех в противостоянии со значительно превосходящими силами американцев стал результатом использования аспектов войны, которыми противник пренебрегал: нашей постоянной тренировки ночных атак и правильного использования торпед. К данному времени американские военно-морские силы могли бы быть равны Императорским военно-морским силам если не в боевом духе, так в подготовке. Тогда преимущество наших сильно уступающих в численном отношении кораблей было бы мимолетным. Молю предков, чтобы оно продлилось достаточно долго для того, чтобы Ямамото сокрушил главные силы противника...»[47].

В беспорядочной ночной битве у Трука оба американских линкора понесли серьезные повреждения: в каждый попало по две торпеды. И без того малая скорость «Вашингтона» упала до 15 узлов. Все три американские крейсера затонули перед рассветом вместе с тремя эсминцами. Хэлси оставалось лишь возвращаться на Перл-Харбор — присоединение его поврежденных кораблей к Киммелю закончилось бы их уничтожением. Но даже так японская подводная лодка 1–221 умудрилась миновать противолодочный ослабленный заслон Четвертого оперативного соединения и потопить «Вашингтон» 25 декабря.

Адмирал Танака, как это ни странно, выжил, хотя его флагманский корабль и был превращен в развалину многочисленными попаданиями крупнокалиберных снарядов. На следующий день судно было отбуксировано на Трук. Другим японским крейсерам и трем эсминцам повезло меньше. Танака переместил свой флаг на «Амацукадзэ» и, лишив американский флот двух линкоров и авианосца, начал продвижение со своими потрепанными в сражении кораблями для воссоединения с Ямамото у берегов Лусона для решающей схватки.

Какие еще авианосцы?

19 декабря, вскоре после того как Киммель получил запоздалое извещение об успешных действиях «Йорктауна» против легких японских авианосцев, Первое оперативное соединение достигло района острова Уэйк. Хотя Киммелю следовало бы задуматься над тем, что означает неспособность японского флота захватить слабоукрепленные острова Гуам и Уэйк, но он, очевидно, приписал эту неудачу некомпетентности Ямамото как командующего военно-морским флотом (наверное, его можно понять — Киммель действовал, находясь во власти иллюзии, что японцы потеряли целых восемь авианосцев). Первое оперативное соединение пробыло в районе острова Уэйк недолго, и то только из-за попадания торпеды в старый линкор «Техас» (силы прикрытия потопили в этом районе три японских подводных лодки, из которых только одна смогла осуществить торпедную атаку). Судовой экипаж наскоро залатал зияющую лробоину на носу, что позволило кораблю остаться в соединении, которое 20 декабря повернуло к острову Гуам.

Как только Первое оперативное соединение приблизилось к острову Гуам, случаи столкновения с японскими подводными лодками участились. К 26 декабря, когда скоростной транспорт (APD) предоставил свой груз в помощь защитникам острова Гуам, эсминцы из группы прикрытия успешно отбили более дюжины атак. Хотя было подтверждено потопление четырех лодок, но усталость взяла свое, и подводная иодка 1–214 в конце концов смогла поразить «Неваду» четырьмя торпедами перед тем, как ее вынудили не плыть на поверхность, где она была протаранена эсминцем «Мэнли». Хотя гфоические усилия по исправлению повреждений не дали кораблю потонуть, но его винты и штурвал были выведены из строя. Когда 117 декабря Киммель отправился в последний этап своего плавания, и «Невада» и «Мэнли» остались на острове Гуам. Остались также и корабли из транспорта для прикрытия поврежденного линкора.

Второе оперативное соединение Брауна и Третье оперативное соединение Флетчера в своих метаниях по Тихому океану не смогли обнаружить ни единого японского судна, хотя авиагруппа с «Лексингтона» и подвергла сильной бомбардировке маленький японский аэродром на острове Сайпан 24 и 25 декабря. Военный план «Орандж» предусматривал воссоединение группы авианосцев с первым оперативным соединением в финальной стадии плавания, но Киммель, думая о том, как бы свести к минимуму угрозу, исходящую от авианосной авиации противника, приказал Брауну и Флетчеру объединить свои группы 29 декабря, приблизительно в 300-х милях точно на запад от аэродрома Легаспи на Лусоне. Затем они должны были проследовать под командованием Флетчера в зону между островами Формоза и Лусон и определить для быстро приближающегося Первого оперативного соединения Киммеля позицию японского Объединенного флота.

Если бы, согласно приказу, авианосцы объединились в 8:00 29 декабря, то существовала слабая вероятность того, что они пережили бы атаку, которая сокрушила их поодиночке. Но 28 декабря Флетчер снова затормозил продвижение своего соединения, чтобы осуществить дозаправку, несмотря на тот факт, что баки «Саратоги» были заполнены более чем наполовину. Впервые он осознал положение дел в 9:37 на следующий день, находясь в целых восьми часах хода к югу от второго оперативного соединения. Когда он получил радиограмму с «Лексингтона», в которой сообщалось: «Атакован большим количеством японских самолетов с авианосцев. Где Третье оперативное соединение? Весь мир в изумлении» — Флетчеру оставалось только воскликнуть: «Самолеты с авианосцев! Какие еще авианосцы могут быть у них?»[48] Наконец, приказав соединению развить предельную скорость, Флетчер изменил маршрут своих разведывательных самолетов и попытался связаться с Брауном. Мир никогда не узнает в точности, что произошло со Вторым оперативным соединением. Как ухитрился «флот-призрак» вице-адмирала Нагумо Чуичи, состоящий из шести авианосцев быстроходной ударной группы, застать Вильсона врасплох? Почему Нагумо продолжал наносить удары по противнику после того, как был потоплен «Лексингтон»? И почему не было предпринято никаких попыток спасти тысячи выживших, которые были брошены в кишащих акулами тихоокеанских водах? Что нам известно, так это го, что авианосец, три крейсера, восемь эсминцев и два быстрых танкера подверглись восьмичасовой атаке с воздуха. Возможно, лучше и не думать о страданиях членов экипажей, пережитых ими до того, как они были съедены акулами или погибли от обезвоживания организма.

После ужасов, пережитых Вторым оперативным соединением, гибель «Саратоги» кажется почти несущественной. 29 декабря в 16:28 один из самолетов-разведчиков Флетчера (перед тем как его уничтожили) сообщил о четырех тяжелых японских авианосцах приблизительно в 250-ти милях на запад-северо-запад от Третьего оперативного соединения. Флетчер быстро нанес сильный удар, оставив всего шесть бомбардировщиков для боевого воздушного патруля. Во время взлета самолетов для нанесения удара воздушный патруль с «Саратога» сбил японский гидросамолет, однако уже после того, как с гидросамолета сообщили о позиции Третьего соединения. Хотя летчики Нагумо были истощены после уничтожения Второго оперативного соединения, он тем не менее смог организовать небольшую ударную группу, состоящую из шести иооруженных торпедами самолетов, двенадцати пикирующих бомбардировщиков и девяти истребителей (в сгущающейся темноте никто бы не смог обнаружить их ни обратном пути). Эта группа обнаружила «Саратогу» в 20:10, быстро смела его патруль и, осуществив три Торпедных и по меньшей мере четыре бомбовых попада-НШ1, потопила авианосец. Флетчер погиб на своем капитанском мостике. Оставшиеся кооабли соединения, переполненные спасшимися с «Саратоги», на предельной скорости пошли к острову Гуам. Что до американской авиагруппы, то она сообщила о потоплении двух авианосцев, пытающихся спрятаться в быстро надвигающемся штормовом фронте, а затем пропала, самолет за самолетом, так, как будто на всех самолетах закончилось топливо. Хотя Нагумо 29 декабря и сообщил о потере 112 из находящихся под его командованием 497 самолетов, он ни словом не обмолвился об американской атаке. По иронии судьбы, два авианосца, об уничтожении которых сообщила авиагруппа с «Саратоги», вполне могли оказаться танкерами, присоединившимися ко Второму оперативному соединению.

«Дер Таг»

Рано утром 30 декабря измученный Киммель получил вести о потере «Саратоги». У него не было никаких известий от Второго оперативного соединения и были все основания полагать, что у Ямамото больше авианосцев, чем первоначально считалось. Киммель столкнулся с дилеммой. Первое оперативное соединение, идущее на максимальной скорости, было всего в сорока восьми часах хода от острова Лусон и менее чем в восьмидесяти часах хода от предположительно безопасной стоянки на Маниле. Отступление в этот момент означало бы не только признание краха военного плана «Орандж», но оно также не гарантировало бы безопасное возвращение на Перл-Харбор для его боевых кораблей, в которых у него все еще было несомненное численное превосходство над японцами и большинство из которых не были повреждены. На капитанском мостике «Аризоны» Киммель, компанию которому составил лишь его помощник Замволт, рассуждал вслух, пытаясь прийти к какому-нибудь решению: «Во-первых, Ямамото будет ждать к северу от острова Лусон, охраняя свой конвой. Во-вторых, сегодня он, должно быть, растратил остатки своей авианосной авиации, — что у него осталось, Замволт? Пара авианосцев из конвоя? В-третьих — черт, в-третьих, я совсем не хотел бы, чтобы меня вспоминали, как вспоминают Шеера. Тебе знакома эта история, лейтенант? С 1914 по 1916 немецкий военно-морской флот ждал «Der Tag» — «День», в который они смогли бы поме-ряться силами с британским флотом в одной последней битве — в битве до победного конца или до потери последнего корабля. Но на самом деле у немцев никогда не было преимущества, и когда у Шеера, наконец, появился шанс при Ютланде, он развернулся я убежал. У меня все еще есгь преимущество, лейтенант! Это все еще самый сильный флот, и я не могу просто сбежать с ним»[49].

Таким образом, Киммель, желая избежать осуждения будущих военно-морских историков, продолжил идти к Маниле. В отсутствии прикрытия с воздуха он, однако, решил идти к своей стоянке самым кратчайшим путем — через пролив Суригао. К сожалению, Киммель и оставшиеся корабли Первого оперативного соединения (девять линкоров, три крейсера и семнадцать эсминцев) уже были обречены — «спасибо» американскому народу, ошибочному военному плану «Орандж» и гению Ямамото.

Экзекуция

30 декабря Ямамото, вскоре после того как ему посоветовали потопить последний американский авианосец, поддерживающий Киммеля, приказал Нагумо медленно продвигаться в южюм направлении, обнаружить боевой американский флог и гнать его к проливу Суригао. Нагумо в точности ислолнил приказание: 31 декабря стал днем отдыха и реорганизации для усталых, но воодушевленных авиагрупп. 1 января 1942 года в 11:43 его разведывательные самолеты обнаружили американский флот, на всех парах идущий к острову Лусон. При постоянно ухудшающейся погоде Нагумо за весь день смог организовать вылет лишь двух групп самолетов. Одна из них так и не обнаружила флот Киммеля, а другая потопила авианосец «Винсенс» и два эсминца, вывела из строя башню на корме «Нью-Мексико» и подвергла жестокой атаке «Оклахому» и «Теннеси». По наступлении темноты Нагумо продвинулся на северо-запад и сосчитал свои потери: еще семьдесят два самолета пали жертвой сильного зенитного огня или несчастного случая, доведя его потери до 184-х из первоначальных 497 самолетов. Зная, что судьба американского флота теперь находится в руках его замечательного шефа, Нагумо пошел на встречу с силами вторжения, целью которых были Гуам и остров Уэйк.

Пользуясь темнотой, более или менее прикрывающей пострадавшее в бою Первое оперативное соединение (на «Оклахоме» и «Теннеси» все еще не потушен огонь), Киммель организовал быстрый проход своего флота через относительно узкий пролив Суригао. Три эсминца пикетировали авангард из крейсеров «Чикаго» и «Августа», сразу за которыми шли «Айдахо», «Нью-Мексико» и «Калифорния». Около тысячи ярдов отделяло авангард от оставшихся линкоров, которые возглавлял Киммель на «Аризоне» и сразу за которыми шли два горящих судна под присмотром четырех эсминцев. Оставшиеся два дивизиона эсминцев выстроились в 1500 ярдах слева и справа по борту от авангарда. 2 января к 1:30 казалось, что Первое оперативное соединение, включая отстающие корабли, изможденный экипаж которых наконец узнал цену всем «радужным картинам», нарисованным перед войной, успешно пересекло узкий пролив.

Ямамото, не привлекая внимания, собрал свой Объединенный флот, состоящий из шести линкоров, которыми командовал он сам с суперлинкора «Ямато», восьми тяжелых крейсеров, четырех легких крейсеров и сорока двух эсминцев. 1 января, в шторм, его тяжелые корабли под прикрытием легкого крейсера и двенадцати эсминцев патрулировали западный вход в пролив Суригао. Ближе к входу, готовые нанести удар по приближающемуся соединению, расположились три дивизиона по десять эсминцев, каждый из которых возглавлял легкий крейсер. Несмотря на то что у него была доминирующая позиция и перевес в легких кораблях, Ямамото беспокоила погода, но к полночи фронт прошел, и с гидросамолета с авианосца «Тоне» сообщили об американском флоте, нестройные порядки которого шли через узкий пролив с двумя горящими судами, следующими за основными силами. В 1:48 2 января, расположившись прямо напротив американского «Т» на расстоянии всего в 12 000 ярдов, Ямамото просигналил кодовые слова: «Тора! Тора! Тора!» Это было сигналом для эсминцев, которые украдкой шли по флангам Первого оперативного соединения — запустить свои торпеды по противнику. Действие описывает капитан Хара, чей «Амацукадзэ» (еще не вполне оправившийся после событий у Трука) находился в составе дивизиона эсминцев, находящегося где-то в 4000 ярдах слева от американцев:

«Тигр! Тигр! Тигр! Безлунная ночь и темный берег за нами скрыл нас от противника, в то время как только наш дивизион запустил свыше восьмидесяги торпед «лонг ланс» по кораблям противника Я целился в третий и четвертый линкоры в их втором эшелоне. В течение нескольких секунд и задолго до того, как наши торпеды могли бы достичь своих целей, между авангардом противника и вторым эшелоном начали извериться столбы воды. Вскоре последовали удары: два горящих корабля, «Оклахома» и «Мэрилэнд» [на самом деле «Теннеси»] , выдали местонахождение судов, идущих впереди них. Американцу кажется, запаниковали — в их дивизионе, идущем слева, столкнулись два эсминца. С помощью залпового огня мы увеличили их смятение... Затем американские корабли исчезли в стене вода и: пламени! Очевидно, торпеды, запущенные нашим и левым и правым дивизионом, попали в цель в одно время. После того как туман и дым рассеялись, один из американских линкоров просто исчез ( «Вест Вирджиния»), второй превратился в черепаху ( «Мэрилэнд»), а третий, у которого отсутствовал нос вплоть до первой башни, был окружен горящим топливом и быстро шел ко дну ( «Калифорния»).

Позже я узнал, что в каждый из американских линкоров попало по меньшей мере по одной торпеде, и вполне вероятно, что наш первый залп уничтожил также один крейсер и пять эсминцев. Именно тогда я решил больше никогда не подниматься на борт боевого корабля. После этого ночного боя (второго для меня) я знал, что торпеды «Лонг ланс» положили конец их господству на море...»[50].

То, что Хара посчитал паникой, было на самом деле результатом попадания двух крупнокалиберных снарядов, выпущенных, вероятно, с «Харуна», в капитанский и сигнальный мостики на «Аризоне». Все находящиеся на мостике погибли сразу, и флагманский корабль, лишенный управления, начал медленно поворачиваться вправо. Хотя контроль за управлением быстро восстановили, худшее уже произошло. Оставшиеся во втором эшелоне суда, так же как идущий слева дивизион эсминцев, нарушили стройность рядов, очевидно, пытаясь следовать за неожиданным маневром.

Что еще хуже для Первого оперативного соединения, залп смертельно ранил Хасбэнда Киммеля, который почти тут же скончался, по-видимому, после того, как отдал шепотом свои последние приказы лейтенанту Замволту. Затем, впервые в истории, лейтенант принял командование современным линкором во время боя. В то время, как на «Аризоне» полыхали надстройки, Замволт, сам тяжело раненный, приказал младшему офицеру послать сообщение флоту с приказом на максимальной скорости самостоятельно продвигаться в сторону Манилы. После, при помощи двух рядовых, он поднялся на капитанский мостик. Там он обнаружил, что и штурвал, и связь с кораблями не повреждены, и взял на себя управление линкором, поведя его через линию кораблей Ямамото к Манильскому заливу, подвергаясь постоянной опасности быть или заживо спаленным, или упасть без сознания от потери крови. «Аризона» также нанесла ущерб японцам: ее уцелевшие орудия превратили крейсер «Юбари» в тонущую груду металла, и Замволт, как это ни удивительно, уходя из ловушки Ямамото, смог протаранить эсминец «Сиракумо», разрезав его почти пополам[51].

Вместе с флагманским кораблем Первого оперативного соединения ушли два эсминца и чудесным образом не понесший никаких потерь крейсер «Августа». «Техас», идущий сразу за «Аризоной», также смог пройти сквозь строй японских кораблей, но опрокинулся часом позже, после того как поспешно заделанная у острова Уэйк пробоина дала течь, что добавило тонны воды к уже имеющейся в результате двух торпедных попаданий. Если бы не героические усилия линкоров из авангарда ( «Айдахо» и «Нью-Мексико»), ни одному из этих судов не удалось бы бежать. Скорость «Айдахо» из-за залитых котлов упала вдвое, и кэптен Марк Смит, вместо того чтобы бежать, развернул свой корабль параллельно кораблям Ямамото. Кэптен Эдвард Кумбс на «Нью-Мексико» последовал его примеру, несмотря на то что 14-градусный крен его корабля не давал возможности вести огонь из оставшихся на корабле главных орудий. За жизненно необходимые полчаса эти два судна приняли на себя огонь шести японских линкоров и их прикрытия, и в это же премя Смит нанес удар по линкору «Мутцу», а вспомогательные орудия Кумбса били по всем судам, которые были в пределах досягаемости. После того как «Мутцу» потерял управление и затонул (единственный ведущий корабль, потерянный японцами в сражении), «Нью-Мексико», в конце концов, из-за ранее полученного торпедного попадания накренился на бок в 2:22. Не прошло и минуты, как снаряд с «Ямато», по-видимому, попал в погреб боеприпасов на «Идахо». Корабль развалился на две части и затонул за несколько минут[52].

Идущие позади Первого оперативного соединения «Оклахома» и «Теннеси» так и не восстановились от повреждений, нанесенных им днем ранее авиацией Нагумо. 1 января на линкорах были добровольно затоплены несколько отсеков, множество отсеков второстепенной важности полыхали в огне, и еще вода поступала через пробоины от японских торпед «Лонг ланс». Линкоры попытались выйти из сражения и уйти на запад. После того как Ямамото уничтожил американский авангард, он бросился в погоню. К 4:30 оба линкора и их конвой пали под ударами торпед и крупнокалиберных снарядов.

На рассвете воды пролива Суригао были покрыты остатками сражения: разлитое топливо, дым, разбросанные обломки кораблей и моряки — живые и мертвые. Победа была одержана, и Ямамото, подсчитав свои потери (один линкор, один крейсер и четырнадцать эсминцев), продолжил воевать. Японцы не предприняли почти никаких усилий с целью спасти выживших американцев, хотя сотни из них умудрились выплыть на берег в течение следующих четырех дней. Большинство из них было немедленно захвачено в плен. Менее ста человек добралось до контролируемой деморализованной армией Макартура территории, которая неуклонно сокращалась.

Что до четырех выживших судов из Первого оперативного соединения, то Манила не смогла предоставить им ожидаемого убежища. Они опять подверглись атакам противника. 4 января массированный рейд японских наземных бомбардировщиков завершился взрывом погреба боеприпасов на «Аризоне». Охваченный огнем, линкор быстро увяз в мелком иле гавани[53]. На следующий день оба эсминца пали жертвами бомбардировщиков-торпедоносцев. Каким-то образом крейсер «Августа» опять смог выйти невредимым из побоища, но только для того, чтобы 6 января, в день, когда Макартур, наконец, оставил порт, быть затопленным собственным экипажем.

Бесславный день, который останется в истории

7 января 1942 года президент Рузвельт санкционировал разглашение информации относительно поражения американского флота на Филиппинах. Соединенные Штаты были охвачены паникой, ведь это государство никогда не переживало внезапного поражения такого масштаба. Многие тысячи американских семей оплакивали своих отцов и сыновей, боясь, что они погибли в сражении. Газеты подогревали панику и страх слухами о том, что японский флот подошел к Гавайским островам и тихоокеанскому побережью. В промежутках между сообщениями об успехах в Европе стран Оси радиообозреватели составили список из нескольких судов, оставшихся в тихоокеанском флоте. А в Вашингтоне Рузвельт и его советники столкнулись с необходимостью принять одно из самых трудных решений, какое только когда-либо надо было принять правительству.

Они признали, что потребуются месяцы, если не годы, чтобы возместить американские потери в боевой технике. Но потеря военно-морских кадров приведет еще и к проблемам в обучении новобранцев для новых кораблей. Вдобавок в предвоенных переговорах с Великобританией Рузвельт уже обязал Соединенные Штаты придерживаться стратегии, направленной на вывод из войны в первую очередь Германии. Не поднимая вопросы морали (которых было много), фашистское господство в Европе подрезало бы крылья американской экономике, только еще носстанавливающейся после Великой депрессии. Без сильного военно-морского флота нельзя было защитить Филиппины и американские острова, находящиеся недалеко от Японии. Без кораблей Соединенные Штаты также не могли предоставить достаточную помощь британскому Содружеству на тихоокеанском театре военных действий. Могли ли японцы осуществить успешное вторжение на Гавайские острова? Вероятно. Могли ли они осуществить вторжение на западное побережье Соединенных Штатов, используя Гавайи как базу для флота? Вероятно, нет. Но Императорский японский военно-морской флот мог бы положить конец американской навигации в Тихом океане, а ведь она снабжала сырьем большую часть промышленности Соединенных Штатов. С другой стороны, могла ли Великобритания справиться с немецкими подлодками без помощи американской навигации и американского военно-морского флота? Вероятно, нет. Будут ли американцы сражаться? В состоянии ли они оправиться от страха и паники, охвативших нацию? Без сомнения! В конечном счете, Рузвельту надо было ответить на один ключевой вопрос: в состоянии ли Соединенные Штаты возглавить стремление Европы освободиться от господства стран Оси и одновременно вести войну против Японии — войну, которая угрожала Америке, войну на море, которая в ужасно короткие сроки поглотила бы людей, боевую технику и национальное благосостояние?

12 января 1942 года после завершающей встречи с представителями британского правительства утомленный президент Рузвельт приказал Макартуру добиваться прекращения огня и вместе с представителями Британии на дальнем Востоке начать переговоры с японским правительством. Месяц спустя он обратился к американскому народу и произнес слова, ставшие бессмертными: «12 февраля 1942 года, в этот бесславный день, который останется в истории, генерал Дуглас Макартур и представители наших европейских союзников на борту «Невады» на острове Гуам подписали перемирие с Японией. Этот мир необходим для того, чтобы мы могли вести борьбу против фашизма в Европе; но мы никогда не забудем Суригао!»[54] Военный план «Орандж» провалился. В качестве вознаграждения японцы потребовали Филиппины, хотя это и позволило Соединенным Штатам сохранить остров Гуам и остров Уэйк (оба были демилитаризованы). Великобритания неохотно согласилась на постепенный отход с Дальнего Востока в обмен на торговые концессии с Индией и гарантии безопасности для Австралии и Новой Зеландии. К концу 1942 года Япония смогла установить свою «Великую азиатскую сферу сопроцветания», простирающуюся от островов Гилберта до Индонезии, Индии и Китая. После краха Германии в начале 1945 года мир быстро поляризовался: Япония и ее марионетки выступили против всего остального мира, ведомого США, Великобританией и их неудобным коммунистическим партнером — СССР. Речь Уинстона Черчилля 1947 года, в которой он упомянул «бамбуковый занавес, спускающийся на Азию и Тихий океан», по общему мнению, стала обозначать начало короткой холодной войны Восток — Запад, которая завершилась серией внутренних революций, возглавляемых такими героями, как Мао, Ганди и Хо, а также имеющей неверное название шестидесятиминутной войны 1953 года. Но это, как неизменно говорят рассказчики, уже другая история.

Реальность

Трудно представить себе какие-либо обстоятельства, которые бы позволили Японии одержать победу (в любой форме) во Второй Мировой войне. Даже Ямамото, главный японский военно-морской стратег, знал, что промышленная мощь Соединенных Штатов должна восторжествовать в долгосрочной борьбе. В этом безнадежном сценарии для Ямамото лучшим шансом казался Перл-Харбор. Но Перл-Харбор был едва ли больше, чем укус пчелы в ногу спящего великана, который разбудил и промышленную мощь Америки, и личное стремление к победе среди американцев, что в конечном счете обрекло Японию и позволило Соединенным Штатам поддержать их союзников в разгроме европейского фашизма.

Лишь необыкновенная опрометчивость американских военных могла бы предоставить Японии возможность победить. В государстве, в котором гражданское руководство определяло окончательное развертывание военных сил и их стратегию (слишком часто в ущерб молодым, низкооплачиваемым и зачастую недооцениваемым американским военным), эту опрометчивость, кажется, более чем разумно приписать американским политикам. Все, что последовало за решением Рузвельта привести в исполнение давно заброшенный и страдающий серьезными изъянами военный план «Орандж», конечно, является вымыслом. На самом деле США четко следовали довоенному плану, направленному на постепенное ослабление Японии, которое бы завершилось вторжением на их острова, если бы не взрыв атомной бомбы. К счастью, должное использование промышленного потенциала США ускорило ход Тихоокеанской войны: боевой техники было достаточно, чтобы в первую очередь поддерживать Европу и при этом превосходить японцев в количестве кораблей, самолетов и бомб.

Окончательной идеей (критичной в отношении к этой гипотетической победе), которую необходимо донести до читателя, является концепция гражданской морали или «национальной воли» к продолжению борьбы. Войне присущи определенные «кривые знания». Мы знакомы с подобными «кривыми», действующими на поле боя: хорошее знание определенных навыков повышает шансы выживания индивида. Но и очень далекие от поля боя гражданские лица, кажется, тоже подвержены действию «кривых знания»: процесс постепенного привыкания к постоянно растущему списку потерь, так же как к индивидуальному самопожер»ованию. На самом деле Перл-Харбор стал небольшим шоком, который запустил процесс акклиматизации к войне. Без небольшого шока, который подготовил американцев к большим потерям, не была ли бы их воля к сопротивлению постепенно ослаблена ужасными потерями, теоретически допущенными в этой альтернативной линии развития истории? Вполне возможно. Во всяком случае, она могла бы быть ослаблена до степени, достаточной для того, чтобы принять быстро подготовленный мир, который, в конце концов, был единственным реальным шансом Японии на победу в Тихом океане.