"Роман Добрый. Гений русского сыска И.Д.Путилин " - читать интересную книгу автора Горбун юркнул в ворота этой страшной клоаки, "чудеса" которой приводили
в содрогание людей с самыми крепкими нервами. Это был расцвет славы Вяземки - притона всей столичной сволочи, обрушивающейся на петербургских обывателей. Отъявленные воры, пьяницы-золоторотцы, проститутки - все свили здесь прочное гнездо, разрушить которое было не так-то легко. Подобно московскому Ржанову дому Хитрова рынка, здесь находились и ночлежки - общежития для сего "почтенного" общества негодяев и мегер и отдельные комнатки-конуры, сдаваемые за дешевую цену "аристократам" столичного сброда. Притаившись за грудой пустых бочек, мы увидели, как страшный горбун, быстро и цепко поднявшись по обледенелой лестнице, заваленной экскрементами, вошел на черную "галдарейку" грязного ветхого надворного флигеля и, отперев огромный замок, скрылся за дверью какого-то логовища. - Ну, теперь мы можем ехать! - задумчиво произнес Путилин, не сводя глаз с таинственной двери, скрывшей горбуна. - Ты что-нибудь наметил? - спросил я. - Темно... темно... - как и вчера ночью ответил он. Глава IV. Мать жертвы В сыскном Путилина ожидал сюрприз. Лишь только мы, предварительно переодевшись, зашли в кабинет, как дверь распахнулась и в сопровождении дежурного агента вошла, вернее, вбежала небольшого роста, худощавая пожилая женщина. чиновницы-"цикорки": в подобие какой-то черной поношенной шляпы, прикрытой черной косынкой, в длинном черном пальто. Лишь только она вошла, как сейчас же заплакала, заголосила. - Ах-ах-ах... ваше... ваше превосходительство... - Что такое? Кто эта женщина? - спросил Путилин агента. - Мать девушки, найденной вчера перед церковью Спаса... - доложил агент. Лицо Путилина было бесстрастно. - Садитесь, сударыня... Да вы бросьте плакать... Давайте лучше побеседуем... - пригласил Путилин. - Да ка-а-ак же не плакать-то?! Дочь - единственная... Леночка моя ненагля-я-дная... Видела ее, голубушку... Из расспросов женщины выяснилось следующее. Она - вдова скромного канцелярского служителя, умершего "от запоя". После смерти кормильца в доме наступила страшная нужда. Она шила, гадала на кофейной гуще, обмывала даже покойников, словом, делала все, чтобы "держаться на линии" со своей Леночкой. - А она - раскрасавица у меня! Характеру Леночка была гордого, замечательного, можно сказать. И-и! никто к ней не подступайся! Королева прямо! В последнее время - тоже работать начала. На лавки белье шили мы... Шьет бывало, голубушка, а сама вдруг усмехнется да и скажет: "А что вы думаете, мамаша, будем мы с вами богатые, помяните мое слово!" "Да откуда, - говорю ей, - богатство-то к нам слетит, Леночка?" А она - только бровью соболиной поведет. "Так, - говорит, - верю я в счастье мое"... |
|
|