"Марина Добрынина. Принц Эрик и прекрасная посудомойка (Тетрадь 2) " - читать интересную книгу автора

пытался нежно сжать, в общем-то не такая выпуклая, как он надеялся. И даже,
кажется, слегка волосатая.

- О, черт! - произносит он сокрушенно и единым прыжком оказывается у
входных дверей.

А затем ползамка наблюдает весьма увлекательную картину. Бедный
полуголый Гарольд, бежит по коридору, придерживая руками штаны. За ним
фурией, ругаясь и обещая кары и пытки, сделавшие бы честь любому степному
кочевнику, которые, как известно, славятся своей безудержной жестокостью,
громадными прыжками несется его высочество Эрик Гавер-и-Пенья. В руке его
высочество сжимает рукоять обнаженного меча, которым он, по всей видимости,
все обещанное и собирается сотворить, ну, или, по крайней мере, большую его
часть.

Впрочем, Гарольду удалось улизнуть. Его высочество добровольно
прекратил преследование. Устал с дороги и все такое. Да и неприлично это, в
конце концов - наследнику престола неизвестно за кем по двору гоняться.
Вместо этого Эрик решил отыскать собственно предмет разногласий, которым он
почему-то подозревал меня. А где можно было в это время найти меня? Если,
конечно, не в своей постели и не в кровати какого-нибудь другого любовника?
Конечно, на псарне или на кухне. Кухня была ближе. Именно там я и была
обнаружена.

А теперь представьте. Все та же ночь. Мы сидим с девочками. Дела давно
переделаны, а расходиться неохота. Чем еще заняться? Конечно, глинтвейну
наварить. Ну и так мы там наглинтвейнились! Сидим, балдеем, истории всякие
рассказываем, за жизнь разговариваем. И никто, главное, не достает. И тут на
тебе!

- С-софья! Ч-черт возьми!

Поднимаю мутный взгляд. Гляжу - где-то в районе входа маячит что-то
знакомое. Оно почему-то не вполне одето. В руке - холодное оружие.

- Эрик? - удивляюсь, - а ты здесь что делаешь?
- Я что здесь делаю?!! - верещит он, - а ну марш отсюда!

И практически за шиворот меня вытаскивает. Хорошо, оценить это
практически некому было. Все уже упились.

А утром, проснувшись, я часа два за ним по замку бегала. Уговаривала не
злиться. Надо отдать ему должное, в возможность моей измены он не поверил.
Понял, видимо, что, хоть с головой у меня не все в порядке, но не до такой
степени. И перед Советом, на который меня по этому случаю вызывали, сам же
меня и оправдывал.

- Не такая уж, - заявил, - она и идиотка, какой иногда кажется.

Это, конечно, не тот довод в мое оправдание, которой мог бы мне