"Юрий Добронравов. Акробат " - читать интересную книгу автора

тогда, когда понял, что она готова хоть немного помолчать и послушать.
- Алексей, Леша - он ткнул несколько раз указательным пальцем себя в
грудь, - а ты? Тебя как зовут? - на этот раз указательный палец указал на
девочку.
-Ли-а - удивленно произнесла та. Наверное, девочка удивилась, что ее
пациент говорит совсем не так, как ее спутники, но, кажется, она его поняла.
- Лия так Лия, вот и познакомились - для уверенности Алексей повторил
манипуляции указательным пальцем, произнося несколько раз подряд: "Алексей -
Лия, Лия - Алексей".
- Теперь, дорогая Лия, ты будешь учить меня языку, - сказал Леха, сам
не очень-то веря в успех своего предприятия.
Дело в том, что иностранные языки, и, в частности, немецкий всегда были
мучением для Алексея и головной болью для его родителей и педагогов. Яков
Эммануилович, преподаватель немецкого (а в параллельных классах и
английского с французским), заслуженный учитель УССР, среди учеников
которого были гении, поступившие на факультеты иняза нескольких
университетов страны и даже в небезизввестеный МГИМО, часто говаривал ему с
глазу на глаз: "Увы, Алеша, твердость твоей тройки обусловлена только
твердостью твоих кулаков. Не расстраивать же лучшего спортсмена школы перед
ответственными соревнованиями. История и физрук мне этого не простят". Если
другие предметы Лешка еще мог подтянуть, выучить, зазубрить, наконец, то с
немецким проблемы были постоянно. К своим достижениям в языкознании он мог
причислить разве что умение объясниться с афганскими базарными торговцами, с
помощью разговорника. Да и то, зачастую торговцы говорили на русском языке
лучше, чем Леха на фарси.
Но сейчас он чувствовал - что-то изменилось. Память стала работать, как
магнитофон - что ни услышишь, откладывалось в ней, запоминалось "всерьез и
надолго". Наверное, это было то, о чем предупреждал Док - результат контакта
с канвой. Иначе, откуда могли взяться такие способности? Алексей вспомнил
давно забытые детали из своей прошлой жизни, в частности то, что Штыря
Светка когда-то в его присутствии назвала Костиком. Вспомнил имена всех
соседей по палате в Ташкентском госпитале. Даже тех, из реанимации, которых
и знать то не мог, так как лежал без сознания. Всплыла в памяти фамилия
соседа по парте, которого еще в первом классе перевели в другую школу.
Теперь, сидя на облучке, Леха начал со своей нянькой увлекательную
игру. Он показывал пальцем на предмет, а Лия называла его по-своему. Он
моментально запомнил названия немногих окружающих его предметов - гора,
пропасть, воз, лошадь (или не лошадь, странная скотина горбатая и
низкорослая, с ушами, как у свиньи и тупой мордой), дорога, небо. С
существительными проблем почти не возникало, труднее было связать слова в
предложения глаголами и другими частями речи. Но гораздо хуже дело обстояло
с произношением. Повторить то, что произносила Лия, стоило больших трудов.
Алексею, чтобы вымолвить иное слово приходилось корчить такие рожи, так
выворачивать губы, что хохотушка-учительница от смеха чуть с повозки не
падала.
Однако игра неожиданно оборвалась. Прибежал худосочный мальчишка
примерно Лииного возраста или чуть старше, которого та назвала Котом, и
что-то закричал, показывая куда-то в конец каравана. Некоторые слова Леха
понял, остальное сообразил - дорога, солдаты, опасность. Лия сразу
забеспокоилась и попыталась затолкать его в повозку, но он настоял на