"Владимир Добряков, Александр Калачев. Хроноагент ("Хроноагент" #1) " - читать интересную книгу автора

рогами.
- Что это, Вань?
- А это, командор, отличительные знаки. Чтобы дивизию нашу и полк ни с
кем не спутали.
- А почему сохатый?
- У нас командир кто? Лосев! В 130-м у "мигарей" подполковника Акопяна
как зовут? Тигран! Вот они на "МиГах" тигров рисуют.
- А в 128-м? У них - подполковник Михайлов Петр Константинович.
- Михайлов, от слова "Михаил", Мишка, медведь...
- Понятно. Значит, на "ЛаГГах" медведи будут.
-Ага!
- А начальство как на это смотрит?
- Одобряет. Пусть, говорят, издалека нас видят и шарахаются.
- Шарахаются не от внешнего вида, а от репутации. А ее еще создать
надо.
- А она уже есть, репутация-то. Позавчера комдив прилетал, рассказывал.
Недавно австрийский летчик через границу перелетел. Так он, среди прочего,
рассказал, что их предупредили: в районе Бобруйска базируется дивизия
красных асов, оснащенная новейшими истребителями. В бой с нами им приказано,
не имея двойного превосходства, не вступать. Для бомбардировочной авиации
наши аэродромы - цель номер один.
- Вот как!
Интересно, война еще не началась, а по люфтваффе уже идет паническая
команда: "Ахтунг! Ахтунг! 44-я - в воздухе! Уносите ноги!" Что же будет,
когда они реально столкнутся с нами? Я далек от преувеличения наших
возможностей, но уже ясно: неприятности мы Герингу доставим немалые.
Последние дни перед 22 июня тянутся до невозможности медленно. Впрочем,
это только так кажется. Я точно знаю, когда начнется, и жду этого момента. А
в этом случае время тянется как резина. Все остальные живут в другом ритме.
Мы много работаем, часто летаем.
Последний мирный вечер выдается на редкость тихим и теплым. Мы сидим у
палатки и курим. Уже вторая неделя, как весь полк перебрался из поселка на
аэродром. Серо-зеленые палатки стоят на опушке леса, под широко
раскинувшимися ветвями сосен. Я смотрю в небо, усеянное звездами. Смотрю
туда, куда совсем недавно село солнце. Пройдет всего несколько часов, и
оттуда поплывут на нас волны "Юн-керсов" и "Хейнкелей".
- О чем грустишь, друже? - спрашивает Сергей. - Получишь ты от нее
весточку, очень скоро получишь. Могу поспорить, что она тоже где-нибудь
здесь, неподалеку от Минска. Вон сколько здесь частей сосредоточено.
Он вчера получил письмо от Веры из Николаева и теперь пытается утешить
меня. Только ему невдомек, что своими словами он добился обратного эффекта.
Сергей по-своему истолковывает мой красноречивый взгляд, залезает в палатку
и достает гитару. А мне сейчас вовсе не до нее. Но, увидев гитару, от
соседних палаток потянулись летчики и техники. Теперь так просто не
отделаешься. Я еще раз смотрю на запад и неожиданно для самого себя запеваю
"В лесу прифронтовом".
Ребята слушают внимательно и ждут продолжения, но у меня после этой
песни ни на что больше рука не поднимается. Минут через двадцать все так же
тихо, как сидели, расходятся, унося в себе строчки песни "и что положено
кому, пусть каждый совершит".