"Анатолий Днепров. Глиняный бог" - читать интересную книгу автора

Впоследствии я стал более часто пользоваться телефоном, для того чтобы
лишний раз не ходить к доктору Шварцу. Это было также необходимо и в том
случае, когда я справлялся о судьбе своих анализов у Пуассона, к которому
мне не разрешалось ходить.
Я поднимал трубку и просил, кого мне нужно. "Пожалуйста", - говорил
женский голос, и меня соединяли. Однажды вместо доктора Шварца трубку взял
итальянец. На очень ломаном немецком языке он стал быстро мне говорить, что
количество кремния, которое я обнаружил в препарате, слишком мало, и что
анализ необходимо повторить, и чтобы я...
В этот момент наш разговор был прерван. Когда я стал кричать в трубку,
чтобы меня соединили вновь, голос фрау Айнциг с подчеркнутой вежливостью
произнес:
- По этим вопросам вам надлежит разговаривать только с доктором
Шварцем. Его сейчас нет.
После этого я почему-то заинтересовался, куда идет провод от моего
телефона. Оказывается, вниз, под пол. Электропроводка была также подземной.
Я старался угадать, где находился телефонный коммутатор. Наверное, в
трехэтажном здании, где обитал доктор Грабер.
За время пребывания в институте Грабера я многому научился. Теперь я
мог очень тщательно выполнять качественный и количественный химические
анализы, причем со значительно большей точностью, чем в университете. Кроме
обычных реактивов для обнаружения химических элементов, я применял
чувствительные органические индикаторы. Я освоил многие физические методы
анализа, о которых знал либо только по книжкам, либо по одному-двум
практическим опытам на устаревшем оборудовании. Я овладел колориметрическим,
спектрофотометрическим, спектральным, рентгеноструктурным и
потенциометрическим анализами. Доктор Шварц особенно настаивал на том, чтобы
последний я выполнял особенно тщательно.
- Концентрацию водородных ионов в растворах вы должны определять с
высокой степенью точности. В конце концов, вы должны ее просто чувствовать с
точностью до третьего знака, - поучал он.
Я долго не мог понять, почему это так важно. Только впоследствии, когда
здесь, в пустыне, разыгрались трагические события, я понял смысл всего
этого...
Из лаборатории, где жил Шварц, для анализа мне передавали либо
растворы, либо кристаллические вещества. Пуассон, как правило, приносил мне
золу. Он у себя в лаборатории что-то сжигал, и мне предстояло определить
состав того, что оставалось. Иногда он приносил растворы. Но это были не те
кристально-чистые растворы, которые поступали от Шварца. Его растворы почти
всегда были очень мутными, с осадками, иногда неприятно пахнущими. Передавая
их мне, он настаивал, чтобы, прежде чем я помещу их в потенциометрическую
кювету или в кювету нефелометра, я их тщательно взбалтывал. Однажды мы с ним
крепко поспорили.
- Послушайте, Пуассон! Как-то доктор Шварц забраковал мой анализ только
потому, что я чистый химический реактив высыпал на руку. А вы мне приносите
какие-то помои. Вот, например, глядите, в пробирке плавает какое-то бревно,
или кусок кожи, или черт знает что! Как ни болтай, а эта грязь либо попадет,
либо не попадет в анализ. И я уверен, что при той точности, которая
требуется, у вас могут получиться разные результаты.
- Сделайте так, чтобы эта ткань попала в анализ, особенно в