"Анатолий Днепров. Глиняный бог" - читать интересную книгу автора

Я огляделся вокруг. Одна пара часовых стояла далеко, с северной
стороны, а вторая была почти рядом со, мной. В соответствии с принятым
порядком, они стояли неподвижно и смотрели в мою сторону.
С минуту поколебавшись, я наклонился над крысой и, стал тщательно
завязывать шнурок на ботинке. Через несколько секунд я выпрямился, держа в
руке, крысу, и не торопясь вошел в лабораторию.
Вначале я подумал, что крыса высохла на солнце. Такая мысль пришла мне
в голову потому, что, как только я тронул ее длинный хвост, он легко
сломался, как тонкая сухая ветка. Однако ее тело не имело того сморщенного
вида, какой бывает у высушенных животных. Труп больше напоминал чучело,
набитое изнутри чем-то очень твердым. Шерсть крысы была жесткой, как щетина.
"Если это специально изготовленное чучело, то кто мог его уронить у
моей двери?" - подумал я.
Я не мог не заметить ее в предыдущие дни во время прогулок. Она
появилась именно сегодня утром, в то время, когда я находился у Шварца.
Может быть, именно в течение этого часа кто-нибудь подходил к моей двери? Но
тогда на песке были бы видны следы. Чем больше я смотрел на труп крысы,
вспоминая все события, происшедшие в эти ранние утренние часы, тем больше я
приходил к выводу, что крыса появилась у двери как-то сама собой.
Невероятность этого предположения заставила меня приняться за вскрытие ее
трупа. Я взял скальпель и попробовал воткнуть его в ее брюшко. Но это
оказалось так же невозможно, как если бы я пожелал проткнуть камень. Кончик
ножа беспомощно царапал по поверхности, сдирая тонкий слой шерсти. Попытка
отрезать лапку окончилась тем, что она просто сломалась. Я посмотрел на слом
и, к своему удивлению, заметил, что он блестит, как обломанный край гранита.
Убедившись, что разрезать труп крысы мне не удастся, я решил его разбить. Я
положил его на тяжелую плиту, на которой обычно сжигал препараты для анализа
золы, и ударил по ней тяжелым агатовым пестиком. Несколько ударов были
безрезультатны. Тогда я взял молоток и ударил им по крысе изо всех сил.
После этого ее труп раскололся на несколько крупных кусков. Поверхности
раскола имели блестящий стеклообразный вид с узорами, в которых не трудно
было угадать сечения внутренних органов животного. В недоумении я вертел
куски крысы в руках. Если даже предположить, что ее специально сделали из
камня и натянули на нее шерстяной покров, то какова была необходимость так
тщательно воспроизводить ее внутреннюю структуру?
Нет, это не каменная модель крысы. Это настоящая крыса, которая раньше
была живой, но по какой-то непонятной для меня причине превратилась в
каменную. И мне было неясно только одно: окаменела ли она после того, как
она подбежала к двери моей лаборатории, или же...
После недолгих размышлений я отколол от крысы небольшой кусок и побежал
к спектрографу. Вспыхнуло яркое пламя дуги, и в нем затрещало и загорелось
то, что я отколол от трупика. На спектрограмме я увидел то, что ожидал, -
среди огромного множества различных линий, принадлежавших главным образом
железу, выделялись жирные черные линии, по которым не трудно было узнать
кремний.
Крыса действительно была каменной.
Это открытие вдруг совершенно по-новому осветило мне смысл всей моей
работы. Я неожиданно понял, почему кремний одно время так назойливо
выявлялся в моих анализах. Я смутно догадывался, что грязь, которую мне
приносил Пуассон, по-видимому, являлась результатом сжигания или измельчения