"Анатолий Днепров. Пятое состояние ("Техника - молодежи", №9, 1961 г.)" - читать интересную книгу автора

сказали...
- Может быть, обратиться в больницу официально, через дирекцию?
- Пожалуй, это идея, В конце концов, может быть, попросим для нее
каких-нибудь других врачей...
- Хорошо, - сказал Володя, - сегодня я поговорю с директором. А ты нос
не вешай. При Анне ты должен быть бодрым и веселым, как никогда! Понял?
- Володя, что вы думаете о нашей работе? Такое впечатление, будто она
зашла в тупик, - спросил я.
Он улыбнулся и почесал затылок.
- По-моему, мы упускаем какую-то непредвиденную закавыку, очень
существенный пустячок...
Я вернулся в свою комнату и уселся у комбинированного
потенциометра-магнитометра. Кто-то оставил на предметном столике
микроскопа живую культуру нервной ткани с электродами, фиксированными на
ядре и протоплазме клетки.
На экране осциллографа плавали электронные зайчики, точно повторяя одни
и те же циклы жизни: малый, средний, большой...
"В чем же этот секрет жизни? Как тщательно она хранит тайнy от самой
себя!
Жизнь и ее вершина - человеческий разум спрятали в область,
недосягаемую познанию, свою собственную сущность. Вот они, два электронных
пятнышка диаметром в несколько микрон, бегают друг за дружкой как ни в чем
не бывало. И мы знаем, почему это происходит..."
На официальный запрос о состояния здоровья Анны Зориной ответа из
больницы не последовало. Просто через несколько дней к нам в институт
приехал сам лечащий врач, доцент Кирилл Афанасьевич Филимонов. Вначале он
разговаривал один на один с директором, а после они вызвали Володю
Кабанова, профессора Карпова и меня.
Директор института сидел за столом угрюмый и задумчивый, а Филимонов
долго откашливался, прежде чем начать сбивчивое и взволнованное объяснение.
- Мы здесь поговорили с Александром Александровичем решили, что... э...
нужно вас обо всем проинформировать. Понимаете ли, дело очень
сложное... Редкий случай в медицинской практике...
- Анна будет жить? - спросил Кабанов.
Водворилась тишина. Директор института тяжело вздохнул. У меня по спине
поползла холодная капелька пота.
- Нет. Наверное, нет...
Филимонов отвернулся. Он засунул руку в карман, послышался треск
спичечной коробки.
- Вы не имеете права так говорить! - закричал я, задыхаясь.
Он печально улыбнулся.
- Молодой человек, вы думаете, мне легко это говорить? Зорина вот уже
три месяца в больнице. Два месяца я знал о летальном исходе ее болезни, и
два месяца я молчал. Я мог молчать до конца. Но ваше письмо, ваше
замечательное письмо от имени всех товарищей... Знаете, я больше не
выдержал... я мог бы ответить так, как требует врачебная этика. Состояние
тяжелое, но надежда есть. Ведь всегда надежда есть, правда? Но я сам
коммунист...
У него задрожали губы, и спичечная коробка в кармане трещала еще более
неистово.