"Анатолий Днепров. Подвиг" - читать интересную книгу автора

другом.
- Как бы не так, - проворчал старик. - Получил телефонограмму
срочно выехать в Совет.
- Появилась необходимость что-нибудь или кого-нибудь срочно
раскритиковать? - почти с раздражением спросил я. На душе у меня было
очень плохо.
- Что-то важное. Ты ведь знаешь, по пустякам из отпуска не
вызывают.
Когда мы заняли места рядом, Онкс наклонился ко мне и прошептал:
- Я, кажется, догадываюсь, в чем дело.
- Ну?
- В этой проклятой погоде. Перед отъездом из Москвы у нас в
совете говорили о том, что началось интенсивное таяние льдов в
Антарктиде и Гренландии.
Я вопросительно посмотрел на Филитова.
- Это грозит большими бедствиями. Представляешь, что будет, если
уровень воды в океане поднимется метра на четыре?
- Для этого нужно, чтобы растаяли все льды Гренландии и
Антарктики.
- А если они действительно растают?
- Не вижу оснований, - возразил я, поудобнее усаживаясь в кресле.
Вначале заревели обычные реактивные моторы, а когда самолет
поднялся на высоту около двадцати тысяч метров, были включены
плазменные двигатели, и в салоне установилась тишина, рассекаемая еле
уловимым свистом мощного потока ионизированного газа.
Я то и дело поглядывал на ручной хронометр, и мне казалось, что
машина приближается к Москве слишком медленно. Внизу, на необъятных
просторах, земля была не белой, как обычно зимой, а грязно-серой. Таял
снег, таял в январе. А над плазмодином простиралась пурпурная бездна,
пронизываемая оранжевыми полосами из-за горизонта, где поднималось
солнце.
Я так и не успел попрощаться с Онксом на аэродроме. Одним из
первых мне удалось вскочить в монорельсовый электровоз, который тут же
помчался к центру Москвы.
Я удивился, когда обнаружил, что моя квартира заперта. Дома
никого не было.
Я очень удивился, когда соседи сообщили мне, что Олла ушла на
работу. Значит, она не могла оставаться одна. Отпуск превратился для
нее в муку, и она решила вернуться к своей химии
физиологически-активных полимеров...
Я застал ее в лаборатории, в белом халате, сосредоточенно
рассматривающей окраску какой-то жидкости в пробирке. Она нисколько не
удивилась моему появлению. Глотнув из стакана какую-то жидкость,
наверное лекарство, она произнесла спокойным бесцветным голосом:
- Случилось большое несчастье, Авро... Несчастье, которое грозит
всем нам, всем людям на Земле большими бедствиями...
Она встала и подошла к стеллажу с книгами.
- Вот смотри, - протянула она мне листок бумаги, на которой были
нарисованы четыре линии - красная, синяя, зеленая и желтая. - Это мне
оставил Корио. Он сказал, что ты все поймешь. Красная линия показывает