"Александр Дмитриев. Под Опалой, на Большой " - читать интересную книгу автора

Открыл дверь и вновь, как и утром, выйдя в дверной проем, начал быстро
спускаться по лестнице.
А Лариса осталась в дверях ждать, пока не хлопнет подъездная дверь.

7

Минула еще одна зима. Вновь она вышла под теплые лучи апрельского
солнца исхудавшая, облинявшая, но по-прежнему с животной жаждой к жизни. И
вновь потекли ее медвежьи будни.
Она уже не вспоминала про свою родительницу. Медвежья жизнь не
оставляет места для сентиментальности. Нужно думать о том, как выжить в этой
дикой природе. А что там было, это медвежий мозг старается не сохранять. В
нем нужно оставить место для того, чтобы помнить, как прокормить себя,
избежать врагов среди таких же сородичей и многое-многое другое, что так
необходимо в жизни.
Но кроме инстинкта добывания пищи этой весной в ней проснулся еще один
инстинкт. Она еще не знала, что это такое. Но, повинуясь этому инстинкту,
ближе к лету, она не пропускала почти ни одного дерева, чтобы не почесаться
или хотя бы не прислониться к нему своим мохнатым задом или не съехать с
пригорка прямо на своей, почему-то очень чесавшейся промежности. Сама
мать-природа заставляла ее так делать, для того чтобы оставить запах. Запах
медведицы, готовой к продолжению рода. На этот запах придет медведь-самец.
Он обязательно придет. Таков закон природы.
И он пришел. Большой, даже огромный по сравнению с ней, самец, с черной
шерстью и белым воротником. Они были вместе две недели. И после долгих
заигрываний и ласк, когда это произошло, он ушел. И опять ей стало тоскливо
и одиноко, как тогда, когда ее прогнала мать.
Но и тоска скоро прошла. Жизнь продолжалась. И она вновь отправилась
добывать пропитание. Тем более что инстинктивно чувствовала, что кормить ей
теперь нужно не только себя, но и то существо, что уже находилось внутри
нее.
Молодая медведица матерела. Она уже не была беззащитным оторвышем,
готовым бежать от любого треска поваленного дерева или запаха находящегося
недалеко сородича. Она облюбовала себе новые угодья и была там полноценной
хозяйкой, готовой в любой момент постоять за свои владения.
Так прошло еще одно лето, а за ним и осень. И снова берлога и долгая
зимняя спячка.
А следующей весной она проснулась уже не одна. Рядом с ней был
маленький комочек, меньше ее лапы, который все время пытался залезть к ней
под живот, чтобы согреться и наесться сытным молоком. И своим сознанием
медведица понимала, что это постоянно ноющее существо есть частица ее плоти,
которую нужно оберегать и лелеять.
Когда пришла пора, медвежонок никак не хотел выходить из теплой и
уютной берлоги - того мира, где он родился и кроме которого пока еще ничего
не знал. Поэтому медведице пришлось своими огромными клыками очень нежно,
стараясь не причинить ему боль, выносить свое чадо за шкирку на белый свет.
И тот, лежа брюхом на чуть колючих побегах только-только начинающей
пробиваться травы и покачивая головой на неокрепшей шее, долго и с
любопытством озирался вокруг себя, тщетно стараясь понять, где же он
очутился.