"Александр Дмитриев. Под Опалой, на Большой " - читать интересную книгу автора

- На котлеты завтра рыбки принесешь?
- Если чего поймает, - нашлась Лариса.
- Да ладно. Чтобы твой да кижуча не притащил? - сказала Тамара, и
началось: - Вот бы мне такого мужика! Счастливая ты, Лариска, - не пьет,
деньгу в дом тянет... И где вы таких, бабы, находите?
- На тундре, - попыталась отшутиться Лариса.
- Где? Под какой кочкой? - Тамара поддержала шутку, и это было хорошим
знаком, можно легко отделаться и уйти от нудных разговоров.
- Давно бы вышла сама да поискала. Тундра большая, - поспешила
закончить разговор Лариса. - Ну ладно, я пойду. Дел дома по горло.
И не дожидаясь, пока Тамара остановит ее очередными жалобами на
неудавшуюся жизнь, вышла из магазина, кивнув на прощание:
- Пока. Я пошла.
Лариса остановилась около двери. Куда дальше? Какой же длинный день!
Отсюда ей бьио видно, что торговцы на рынке еще не разложились до конца.
"Да и бог с ними, - подумала Лариса. - Так и так придется примерять на
Танюшку все на месте. С Сергеем и дочкой в выходные придем вместе да и купим
что надо".
Зайти в кафе и выпить чашку кофе? Это можно сделать и дома. Какая же
скукотища! И к подругам не пойдешь - еще рано. Смотреть на их ненакрашенные,
заспанные лица и перемалывать последние сельские сплетни? Все надоело.
Домой! В родные стены, в тепло и уют тесных комнат, к спасителю-телевизору.
Как же далеко еще до вечера!
Через пятнадцать минут Лариса уже зашла в свою квартиру, сняла плащ,
скинула туфли, прошла в комнату и, взяв с журнального столика пульт,
включила телевизор, сразу же окунувшись в расслабляющую мелодию очередной
серии уже неизвестно сколько месяцев длящегося бразильского сериала.

4

Это была ее четвертая весна в жизни. И первая без матери.
Ей было непонятно, почему мать, строя берлогу, постоянно отгоняла ее от
себя. Она настойчиво пыталась вернуться, но, получив очередную порцию
обидных затрещин и оплеух, уходила, унося в себе детскую обиду. Ну как
понять медвежонку, что в утробе матери уже бьется другая жизнь, что все
мысли медведицы уже заняты этим, еще не родившимся малышом и что она,
двухгодовалая дочь, выросла и, повинуясь звериным инстинктам и урокам,
преподанным матерью, должна заботиться о себе сама.
Все. Детство кончилось. Впереди неясное и жестокое будущее. Когда мать
уже не поделится добычей, а дочь не полакомится, утащив из-под задницы
мамаши (сделавшей вид, что она того не заметила) лосося, его жирной красной
плотью; когда медведица не выведет ее на потайные богатые ягодой поля, а
потом, перед долгим зимним ночлегом, не сводит на сопки, покрытые
необходимым для зимовья кедровником. Теперь все надо делать самой.
Ее первая самостоятельно сделанная берлога, конечно, не была такой
теплой и уютной, ее уже не грело брюхо любимой мамаши. Но инстинкт есть
инстинкт, и худо-бедно первую свою взрослую зиму она пережила нормально.
Очнувшись от долгой зимней спячки, подставив свои исхудавшие бока под теплые
лучи весеннего солнца, она знала, что жизнь продолжается и что эти корешки и
первые побеги черемши - скромная часть медвежьего рациона. Еще немного, и