"Владимир Дмитренко. Афганистан, ты боль от наших ран " - читать интересную книгу автора

когда пули бойцу говорили: "Постой!""*

В 1980 году в окружных газетах начали появляться статьи на афганскую
тематику. Только слова "бой", "противник", "потери", "раненые", "убитые"
обязательно помещали в кавычки. Большей дури нарочно не придумаешь, тем не
менее, так продолжалось где-то около года, и лишь потом кавычки исчезли,
хотя и позднее о том, что в Афганистане кто-то воюет, советская пресса
упоминала крайне редко.
Все делалось для того, чтобы люди не знали правды. Но в Афганистане
офицеры, вопреки воле начальства, обрели гораздо больше "свободы слова", чем
в любом другом месте - дальше послать их было уже некуда. Да и любой страх
перед любым начальством пропадет, если полежишь с желтухой в палатках
инфекционного отделении кабульского госпиталя, рассчитанного на 35 человек,
когда в разгар эпидемии, осенью 80-го, там скопилось более пятисот.

"Привозная вода. Весь в грязи туалет.
Днем жара, ночью холод, перловка в обед.
Нас со мною в палатке шестнадцать парней,
только койки четыре - на досках верней.
Только доски не всем - трое так, на земле.
Глина тоже постель, если кинешь шинель,
Ничего, что буржуйка дымит все сильней
Ты ее погаси, к другу боком прижмись,
Вот и стало теплей..."*

Можно было и на месте побольше госпиталь развернуть и больше самолетов
задействовать для вывоза больных и раненых, однако для этого надо было
докладывать в Москву. А Москва таких докладов не любила. Кое кто из большого
начальства предпочитал повременить с эвакуацией больных, чтобы не портить
показатели отчетности. В высоких кабинетах игрались большие игры, где
ставкой были должности, звания, власть. Пешками же в этой игре, причем
пешками, которыми запросто жертвовали, были простые солдаты и офицеры.
Война затянулась. Я был в Афганистане всего лишь два года - с 1980-го
по 1982-й, но некоторые из моих сослуживцев побывали там и по два, и даже по
три раза, причем нередко добивались этого сами. Почему? А вот почему!

"Мы сидим с ним вдвоем... Он немного раскис.
Нет! Не так он смотрел с края пропасти вниз!
Он для многих был там, нет не просто комбат!
Был солдату отец, офицеру был брат.

Да не всех уберег... Хоть и невиноват,
едкий дым жжет глаза - БТРы горят.
Обелиск... Под звездой лейтенантский портрет
В дневнике фотографии много уж лет...

Сам был ранен не раз. И не ради наград
рвался вновь он сквозь цепь госпитальных палат.
Не прикроешь в бою всех "зеленых" парней!
Нет!.. Но знает, что с ним они были б целей!