"Михаил Дмитриев. У тихой серебрянки (про войну)" - читать интересную книгу автора

только не подох он, живет еще телефонными разговорами.
Он схватил топор, но я запротестовал. Прежде всего надо обезопасить
себя, иначе немецкие овчарки по следу найдут нас. Прохоров недовольно
хмурился, но уже было видно, что я убедил его. Однако Михаил, наверное, не
мог вот так сразу согласиться с моим мнением.
- Ну а что ты предлагаешь?
Коль кабель местами густо присыпало листвой, следовательно, он не один
день лежит здесь, значит, и еще два-три часа останется лежать. За это время
мы заготовим дрова, выедем на дорогу, оставим лошадей, а сами - сюда. Если
же перерубим кабель сейчас, то нужно немедленно убираться из леса. А почему,
спросят хозяева, вы без дров приехали?
- И не дадут нам корзину картошки, - зло усмехнулся Михаил.
Мы отъехали с полкилометра и как раз нашли рухнувшее на землю дерево.
Нарубили два воза дров и выехали на просеку. Лошадей оставили на небольшой
поляне, положили им сена.
Берегом речки прошли метров триста, потом - по мелководью и снова
выбрались на берег. Недолго искали черный кабель. Вот он пересекает лесную
лужайку. Еще на берегу речки мы прихватили с собой по плоскому камню.
Михаил побежал на противоположную сторону лужайки, поднял руку над
головой: приготовиться!
Я положил камень под кабель и распрямился. Рука Михаила вдруг резко
опустилась, и я изо всех сил взмахнул топором. Сыпанули искры, топор
соскользнул с камня, по обух впился в землю. Рассеченный кабель сверкал
медными прожилками.
Отрубленный кусок мы вдвоем потащили к речке, затоптали на дне. Потом
пришлось изрядно поколесить: переехать шоссе и лесом снова выехать на него,
чтобы немецкий пост увидел, что мы везли дрова не от речки Черная, а совсем
с противоположной стороны. И хорошо, что так сделали.
Под самый вечер гитлеровцы подняли переполох. Из комендатуры приехала
специальная команда, начались допросы. Кроме нас за дровами в тот день
ездили еще двое, но они были на противоположной стороне шоссе. И они, и мы
проезжали мимо немецкого поста, ехали через всю деревню. Так что свидетелей
было достаточно, и нас с Михаилом не заподозрили в диверсии. Гитлеровцы
решили, что это сделала какая-то группа красноармейцев, выходящая из
окружения. Впрочем, такой слух распространился и об автомашине, сожженной
между Хмеленцом и Серебрянкой.
В ненастную погоду мы бродили по окрестным лесам и кустарникам - искали
оружие и боеприпасы. Уже к концу сентября наши лесные тайники пополнились
винтовками, патронами, гранатами. Обычно делали так: на дне окопа настилали
листву и мох, затем обертывали мешковиной или старой одеждой хорошо
смазанные винтовки и патроны, прикрывали мхом и присыпали землей,
старательно маскировали сверху листвой. Мы решили не прятать в одном месте
более пяти винтовок, и уже некоторые из нас собирали оружие во "вторые
склады". Кстати, об этих местах знали только трое: тот, кто собирал, так
сказать, хозяин, и мы с Михаилом. Это была необходимая мера
предосторожности.
Вскоре мне посчастливилось: я тоже нашел ручной пулемет, исправный, с
диском. А через день повезло нам двоим - мне и Михаилу. Под мостом через
речку Серебрянка мы нашли присыпанные песком деревянные ящики. В них
оказался тол - по двадцать шашек в каждом. Видимо, при отступлении наши