"Андрей Дмитрук. Кофе в час Волка" - читать интересную книгу автора

солнечного потока.
Его словно обварило, Ноги задрожали так, что пришлось опять сесть на
диван. Наконец-то он постиг свою судьбу в случае подчинения соблазнам
островка - то есть чем обернулся бы желанный отдых на солнышке.
Слава богу, "Теорию относительности для миллионов" он в школьные годы
штудировал; фантастику тоже пожирал, только давай... Пересеклись две
независимо существующих Вселенных. Та, другая, вливается в точку
пересечения звуками, запахами и ветром; зноем, уже заметно нагревшим
комнату, и наивной пестротой лесных цветов. Реальность этой встречи сложна
и мало доступна рассудку. Во всяком случае, проникновение неравномерно.
Возможно даже, односторонне. Если до сих пор еще мелькала шальная мысль, -
а что же возникло там на месте подлеска, неужели кусок замызганного пола?
- то теперь ее стерло новым, жутковатым пониманием. Островок странным
образом существовал в обоих, мирах, никуда не пропав из родного леса.
Причем, очевидно, мастерская оставалась неощутимой оттуда. Птицы пролетали
сквозь нее, и невидимые дебри, вероятно, расстилались там на месте города.
Землянин, ступив через границу островка - если это возможно, - оказался бы
среди трав и стволов, под небом иного бытия. Относительно Земли это было
бы все равно, что умереть.
...Что делать дальше? Разориться на червонец-другой, заказать ребятам из
выставочного цеха складную брезентовую ширму? Толку нет. Все равно солнце
будет проникать оттуда, и скоро полуподвал накалится так, что придется
работать при открытом окне. От чужих глаз никуда не денешься. Тем более
что и время суток в двух мирах не совпадает - значит, станет сиять на весь
двор среди ночи... Ах, черт бы тебя побрал! (Он курил машинально, чувствуя
отвратительный вкус во рту.) Опускай глухую штору на ночь, приходи в
банную жару... Да, это сейчас жарко, а потом? Если там кончится лето?
Вычерпывать ведрами ноябрьский ливень? Мерзнуть, зарабатывать воспаление
легких, когда в комнате валит снег?
Страх сменился яростной досадой. Он уже едва не плакал, глядя на островок.
Он горько сожалел, что не может забить окно досками, навесить амбарный
замок и навеки не показываться на этой улице. Работа. Крымов. Кроме того,
даже если бы удалось скрыться - грозовой потоп, подмывающий дом; удар
молнии, лесной пожар. Страшные сюрпризы, после которых уже никому ничего
не докажешь.
...Наконец он окончательно осознал, что и с чудом, и с мастерской придется
распрощаться. Вот так-таки пойти и доложить. В ту же самую милицию.
Видимо, и досада-то, и ярость происходили от глухого изначального чувства
неизбежной утраты. Несмотря на все грозящие неудобства - ох, как же не
хотелось снова смотреть на загаженные половицы!.. Успел отогреться,
прильнуть душой к маленькому раю. Ведь не было, не было в его жизни до сих
пор ни волшебства, ни тайн. Куда там! Училище, провал на экзаменах в
художественный, армия; и вот уже восемь лет, как навязчивый мотив, -
рекламный комбинат. Крымов, Лана, похмелья, денежные заботы: "сделать
потолок"; "втереть очки" худсовету, выдав дешевую работу за более дорогую;
сорвать щедрый "левый" заказ, и так далее...
Пока не натикало семь, он курил и со всей осторожностью, как минер, бродил
вокруг оазиса. В общем, уголок был вполне земной, среднеполосный, хотя
поручиться за полное совпадение он не смог бы из-за постыдного незнания
ботаники. Определенно был знаком орляк, с его грубыми перьями на голых