"Андрей Дмитрук. Кофе в час Волка" - читать интересную книгу автора

отвернуться от оазиса, глянуть на рельефы - сухой, скучный рисунок
подъемных кранов и солнц, похожих на шестерни. - Ведь есть же на свете
человек, который сделал бы это гениально... а главное, сделал бы с
удовольствием! А мне противно. Я себя буквально заставляю браться за нож,
за краскопульт... Значит, не мое дело!
- А какое твое?
- Когда-то думал - писать маслом... Не вышло! Во всяком случае, сейчас мне
было бы легче валить сосны где-нибудь в тайге... плотничать,
столярничать... Перед собой честнее.
- Тогда свари кофе, - неожиданно лукаво покосилась Лапа. - Вполне честная
работа. Все равно ведь не уснем!
- Сахара нет.
- Тем лучше. Шелтон советует поменьше сладкого.
В отрешенном состоянии, шагая сквозь призрачные фиолетовые сумерки, он
отыскал медную "турку", выдул из нее пыль и понес под кран - набирать
воду. Он чувствовал себя участником спектакля, который вот-вот оборвется.
Однако, стоя за дощатой перегородкой, наш герой внезапно постиг, что
нынешний акт спектакля довольно-таки мрачен. Час Волка. Самая темная
предрассветная стража, когда человек особенно слаб и безволен, нервы его
пропитаны ядами усталости. Потому-то и приходит Волк. Человек в этот час -
легкая добыча. Кто может выйти на поляну в другой Вселенной? Пусть не
убить, но одним своим появлением смешать строй души, внедрить в память тот
гибельный ужас - один на всю жизнь,- которого, помнится, ждал наш герой в
детстве, ночью на пустой улице, торопясь мимо витрины с манекеном. А вдруг
подмигнет манекен? Двинет рукой?..
Он представил себе, как закричала бы Лана.
И она закричала. Сперва коротко, сдавленно ахнула; потом завопила, что
называется, дурным голосом. "Турка" брякнулась на дно умывальника. С
мокрыми руками он выскочил из-за перегородки.
То ли оступилась сердечная подруга, решив поближе рассмотреть цветы или
ягоды, то ли намеренно сделала лишний шаг - осталось неизвестным. Властно,
как бич на цирковой арене, хватил по ушам гром; ливень повалил на
островок. Сразу вымокшая до нитки, дрожащая Лана топталась в орляке,
втянув голову и обхватив руками плечи. Волосы прилипли к ее щекам,
блестели зрачки и зубы. Она вертелась на месте, подобно щенку под ногами
прохожих, и звала нашего героя по имени. И он отвечал, и бегал,
разбрызгивая воду, вокруг островка,- но тщетно. Лана была слепа и глуха к
оставленному миру. Мокла одна-одинешенька в запредельной чаще, под гнетом
внезапно разгулявшейся грозы. Может быть, потому и разъярились стихии, что
из мира иного метеоритом бухнулась Лана?..
Блеск неба был мутен и зловещ, ручьи щупальцами протянулись через
мастерскую. Вода вынесла из-под щита с проволокой для резки плит целую
гору окурков.
Вспышка - иссиня-белая, зеленоватая, беспощадная, как дуговая сварка.
Треск исполинского бича - ненужный, чрезмерный для загнанного существа,
пытающегося спрятаться на озаренной молниями арене. Запах озона и гари.
Не колеблясь более, он ринулся напролом. Лбом и выброшенными вперед
кулаками пробил горячий упругий барьер. И увидел кольцевую колонаду
стволов вокруг черной прогалины, стволов красной меди с косматыми бледными
кронами; и кипящие тучи, и молнию между ними- широкую извилистую реку