"Андрей Дмитрук. Бегство Ромула (Цикл "Летящая" #7)" - читать интересную книгу автора

массу глупостей, только... Мы свободны, Ромул. Переход не был ни
экспериментом, ни чьей-то прихотью. Он закономерен, как утро после ночи,
он не наступил внезапно. Сначала механические костыли для стремящегося к
покою, смертного белка: регенераторы, киборгизация. Затем регулярные
обновления клеток. И наконец, превращение тела в упорядоченное
энергетическое поле...
- Все это более или менее постижимо для такого дикаря, как я, - в
смиренной позе выслушав Виолу, тихо проговорил Ромул. - Но, с вашего
милостивого разрешения, я все же поступлю так, как мне подскажут мои
принципы.
- Извините, - так же тихо откликнулась Виола. - Мы обычно не проникаем
без разрешения в чужую психику... Я прочла кое-какие ваши мысли.
Любопытство, каюсь. И знаете, что я вам скажу? Ваша настоящая любовь
здесь. Нет, не я. Но я знаю ту, которую вы полюбите, а она вас. Навсегда.
На миллиарды лет.
Ветер бросил черные пряди на лоб Виолы: янтарь сверкнул, словно сквозь
водоросли, - и все погасло. Момент исчезновения был неуловим. Лаурянин
поймал себя на том, что уже довольно долго стоит и рассматривает вязь
морщинистого ствола.


...Все-таки оружейники древности достигли совершенства в ручном
стрелковом оружии, форму пулевого пистолета улучшить невозможно. Он
буквально прирастает к ладони, служит продолжением пальцев. Ромул впервые
убедился в этом еще на лаурянском космодроме, прорываясь к своему кораблю,
- когда молодцы из Стражи Духа, в оранжево-золотых колетах, прятались за
вычурными колонками ограды, и никто из них не осмелился поднять
парализатор, а пули бегущего пилота свирепо взвизгивали над их шлемами...
Тогда он хотел жить и действовать.
Ах, Виола!.. Какой же неистовой жадностью к жизни надо обладать, каким
сокрушительным любопытством к миру, чтобы пройти двадцать, сто, пятьсот
обновлений организма и дождаться Перехода, отменившего власть времени!..
Путь, недоступный человеку, потерявшему свое место во Вселенной. Потому
что этот человек слишком горд.
Спуск. Такой податливый. Подушечка пальца почти не чувствует его.
Спуск...
Он услышал собственный выстрел как бы извне, словно стоял в нескольких
шагах и наблюдал. И сразу увидел сходящийся тоннель, пробитый пулей в
воздухе, - той самой пулей, что вышла сквозь оба его виска. И еще Ромул
понял, что может, если ему будет угодно, наблюдать круговерть молекул в
статуэтке льва, оцарапанной тщетным выстрелом, и может слушать песню,
которую пел угрюмый мастер в кожаном фартуке, некогда отливший эту пулю...
Ошеломленный, он стоял на ковре над поверженным роботом, а рядом
задорно и громко смеялась Виола, и ей вторили другие звонкие, громкие,
веселые голоса.