"Андрей Дмитрук. Аурентина (Цикл "Летящая" #1)" - читать интересную книгу автора

Шестой? И шеф ответил, потому что успел увидеть все, что нужно, и сделать
выводы. Ответил так, что любые возражения и недовольства исключались
сразу:
- Высажусь я сам, Свидерский и Феррани.
Да, Свидерский, этот костлявый, густо оплетенный мощными жилами,
обтянутый какой-то дубленой кожей энергетик оказался просто монстром. У
него только жесткий ежик волос чуть потускнел, "припылился" за
четырнадцать лет, и кибердиагност по сей день показывает абсолютное
здоровье. Второй избранник, маленький, яркоглазый гидробиолог Феррани,
гурман и женолюб, неоднократно штопанный электронным хирургом, тем не
менее держится даже лучше мрачноватого Свидерского, держится только своей
неистощимой, сверхчеловеческой, утомительной для окружающих бодростью.
Распустив коллег по каютам (причем без ворчания на самоуправство шефа
все-таки не обошлось), Веллерсхоф стал перечислять в микрофон все, что
кибергрузчики должны были навьючить на спускаемый аппарат.
- Скафандры высшей защиты с передатчиками радио- и лазерными - шесть
экземпляров. (Все задублируем, на всякий...) Резонансное орудие с турелью
частот. Ручные плазмометы... э-э... ну, тоже шесть штук. Комплект
генераторов силовой ограды. Бинокли для краев спектра. Три киберкопателя.
Аптечка усиленная, с диагностом. Патроны дымовой завесы...


- Бедная наша Аурентина, что они с ней сделали, - сокрушалась Алдона,
глядя, как во все стороны от приземлившегося обелиска разбегается по степи
жирный черный дым, как стреляет пламя из загоревшихся рощ.
- Они не умели иначе, - почему-то шепотом ответила Виола. - Ты же
знаешь, у них космодромы были в самых глухих пустынях, потому что все
горело при старте.
- Одно дело видеть это в киноархиве, а другое... Нет, я теперь никогда
не успокоюсь! Столько цветов!..
Виола стряхнула насыпавшийся пепел с лица и волос, решительно вылезла
из оврага. Только теперь, с высоты своего немалого роста, увидела она
гигантский выгоревший круг, черную язву вокруг ракеты. Нежные причудливые
соцветия, прозванные "барашками" и "лиловцами", туго сплетенная плоть
вьюнков и папоротников, ломкие стрелы древесных побегов - немыслимо щедрый
мир, где по спутанным стеблям, как по золотистым шлангам, неслись пузырьки
горячих соков, целый мир был испепелен, приведен к тошному образу
сгоревшей кучи мусора. У Алдоны, уже стоявшей рядом, защипало в носу от
желания плакать, но она не осмелилась сделать это рядом со строгой Виолой
и лишь спросила, приглушив голос по примеру подруги:
- Неужели, неужели они не могли сесть где-нибудь на севере, за Розовым
проливом? Там голый солончак, пески...
- Смешная ты, Алька, - ответила рассудительная подруга. - Они же не
знают Аурентину так, как мы с тобой. Нащупали локатором ровное место,
сбросили радиомаяк и сели. Да и вообще, это были немножко другие люди, тем
более перенесшие такой полет. Цветы их мало интересуют, поверь мне...
- Не знаю, - печально ответила Алдона. - Мне кажется, что я после
десятков лет в железной коробке молилась бы каждому цветку, а не то что...
Да, конечно, другие люди. Я читала, что в те времена стыдились проявлять
нежность, чуткость... особенно мужчины! Мне бы никогда не понравился