"Андрей Дмитрук. Ночь молодого месяца (Авт.сб. "Ночь молодого месяца")" - читать интересную книгу автора

не спала на траве, под открытым небом. Давай здесь заночуем!
- Прямо здесь?
- Ага! Я устала страшно. А место какое - видишь, гвоздики?
- Вот именно, я не знаю, _какое_ это место...
Ирина с размаху села в траву и постучала ладонью по земле:
- Доставай подстилку. Ну? К утру земля будет холодной и мокрой...
Тут Серж прервал свой рассказ, чтобы патетически воскликнуть:
- И ведь я же всем нутром чуял, что _нельзя_ здесь оставаться, но
все-таки остался! Ну не тряпка ли я? Последняя тряпка! Никогда не умел
поставить на своем...
Ирина уснула первой, крепко обняв мужа и прижавшись к нему всем телом.
Ее теплое дыхание, ритмично касаясь щеки Сержа, постепенно заворожило
его...
Он проснулся от резкого холода. Ирина, ворочаясь во сне, откатилась и
лежала теперь свернувшись калачиком, колени к подбородку. Серж попробовал
осторожно, чтобы не разбудить, оттащить ее обратно. И вдруг услышал тихое
металлическое позвякивание. "Словно кто-то встряхивал связку ключей".
Тревога, которую не рассеял и сон, заставила его замереть на месте.
Ночь молодого месяца развернулась над высотами взъерошенных холмов, дразня
леденящим ветерком. Только по отсутствию звезд можно было угадать шапку
городища. Серж поднялся на колени, затем встал.
Внизу, на равнине без огней, угадывались только светлые пятна прудов,
дорога, и много дальше, за массивами черных лесов, самый горизонт,
очерченный электрическим заревом Города. Город был недостижим, как
зодиакальный свет. От невидимой бахчи, где перед закатом веселилась Ира,
ногой катая слоновьи черепа тыкв, кто-то взбирался по склону, храпя,
чмокая и бренча металлом. Ужас пронизал Сержа до кончиков пальцев. Он чуть
было не закричал во весь голос, но сдержался, закусив костяшки руки.
Теперь он отчетливо видел, как поднимается на холм высокая белая
лошадь, напрягая мышцы лопаток и сильной шеи.
Как и все горожане, Серж знал, какими звуками подзывают собаку или
кошку, но обращаться к лошади, естественно, не умел. Потому он не нашел
ничего лучшего, как помахать рукой, свистнуть и прохрипеть театральным
шепотом:
- Эй, ты! Иди сюда!..
К его собственному удивлению, лошадь остановилась и насторожила уши.
Затем медленно повернула голову к Сержу, словно чего-то ожидая.
- Сейчас, голубушка, сейчас, милая, - забормотал он, высвобождая свою
сумку из-под Ириной ноги и лихорадочно роясь в ней. Сегодня днем они с
Ирой наелись булки с вареньем и оттого проигнорировали кулек сахарного
печенья. Ах, как это печенье сейчас кстати!
Серж обошел спящую Иру и с кульком в протянутой руке, лепеча что-то
успокоительное, пошел навстречу гостье.
Как только он приблизился вплотную, в нем проснулось темное, сосущее
чувство опасности. Лошадь была дьявольски красива. Серж не мог не понять,
что лошади-работяги так выглядеть не могут. Вскинув широколобую голову с
раздувающимися ноздрями, надменно смотрел из-под бархатных ресниц
длинноногий конь, достойный Георгия Победоносца. Копыта его изящно
пританцовывали, стальная упругость чувствовалась в округлых боках. Из-за
крупа, очерченного, как амфора, выхлестывал пышный, до земли, снежный