"Андрей Дмитрук. Хозяева ночи (Повесть, фантастика)" - читать интересную книгу автора

живы, - и вырождение еще не успело произойти... А? И никаких проблем!
- А почему бы и нет!.. - на свое горе брякнул Богдан. Ответом был
крепкий удар директорской ладони по старинному, красного дерева столу.
Наверху заметался, посыпал труху из клетки всполошенный кенарь.
- Ну, все! Порезвились, и хватит! - Лицо Якова Матвеевича
окончательно стало злым, углы рта опустились. - Запомни раз и навсегда:
здесь научное учреждение, а не клуб любителей фантастики! И вот что еще...
обижайся, не обижайся... будешь засорять головы ребятам своими домовиками,
суевериями этими старушечьими - выгоню! - Директор перевел дух, раздавил
очередной окурок и сказал хриплым, но уже почти спокойным голосом: - Ну,
иди, работай. Когда-нибудь мне же спасибо скажешь за то, что не дал тебе
чепуху болтать и на чушь время тратить. Ученый, брат, из тебя все-таки
получится, теперь, как ни странно, я в это верю... Иди-иди, свободен!


V

После многих дней дождя, унылых и промозглых, точно мокрые подвалы,
солнце вернуло земле свою ласку; наступила благодатная пора, завершение
лета.
Вадим Алексеевич неторопливо брел по центральной аллее парка.
Близился закат, день поминутно терял яркость; так раскаленный добела
металл, остывая, подергивается краснотой. Свободных мест на скамейках не
было. За оградой детской площадки взрослая пара каталась на доске с
лошадками; доска тупо стукалась оземь, и девушка всякий раз кокетливо
взвизгивала. Дальше начиналась дикая зона, обреченная Заборским на
уничтожение, - путаница кустарников и мелколесья. Оттуда тянуло запахом
стоячей воды.
Свернув по боковой дорожке, он скоро вышел на улицу. Здесь начался
частный сектор, еще не тронутый градостроительными реформами. Сквозь
густую листву садов поблескивали, отражая вечернее зарево, будто
игрушечные стеклышки в белых рамах; аляповатые георгины и тигровые лилии
пестрели на дворовых клумбах. Горбатая булыжная мостовая, прихотливо
сворачивая, вела все круче вниз. Теперь прогулка Вадима Алексеевича уже не
казалась бесцельной. Ускоряя шаг, спускался он в долину. Редкие прохожие
попадались навстречу. Из-под железных ворот выбегал ручей, должно быть, от
испорченного крана; двое-трое ребятишек у обочины самозабвенно пускали
щепки по воде и бежали за ними...
Неподалеку отсюда он побывал днем. Солнце, нестерпимое для глаз,
радужным пузырем всплывало к зениту. Серая <Волга> главного архитектора
медленно катилась по горячей пыльной улице, мимо глубоких заборов и
облупленных корпусов старого завода, который также подлежал сносу. Посреди
площади, где раньше разворачивался маршрутный автобус, стоял багроволицый
коренастый прораб. При появлении Вадима Алексеевича он почтительно
приподнял сетчатую шляпу; лоб опоясывала глубоко отпечатанная борозда.
Ограда ближайшей усадьбы была свалена. Посреди двора на разъезженных
остатках клумбы серым носорогом топтался бульдозер. Наискось вверх от него
натянутой струной шел трос, зацепленный за простенок второго, деревянного
этажа дома, - низ был кирпичный. Натужно взревев и выплюнув струю дыма,
машина пошла вперед. Дом пошатнулся, затряс балконом с вырезанными