"Тия Дивайн. Властитель души и тела " - читать интересную книгу автора

своих холостяцких развлечений. Движения Эллингема были отточены до
автоматизма, а на лице Уика читалось нетерпеливое предвкушение, словно у
кота, который, перед тем как съесть пойманную мышь, хочет поиграть с ней.
Что же он задумал? Воображение Дженис с легкостью нарисовало следующую
картину - одна из девушек или все три лежат на столе - обнаженные, а их тела
вымазаны сливками...
Господи, о чем она думает?! Такие непристойные мысли возможны ли у
настоящей леди! Должно быть, на нее подействовала дурманящая атмосфера,
царившая в этой комнате. Предвкушение чего-то запретного и
многозначительность каждого жеста вкупе с собственными ощущениями, которые
она испытала в кабинете, опьяняли Дженис.
Что же сделал с ней этот человек? И что можно было ждать от бедной
Джулии, если Уик смог таким разрушительным образом повлиять на Дженис -
самую скептичную из всех девиц, которая всей душой ненавидела и презирала
графа.
Она просто обязана отплатить ему той же монетой. Дженис не могла
простить Уику своей слабости - там, в кабинете, когда он так легко смог
поколебать ее решимость отомстить за сестру. И Дженис дала себе обещание,
что больше ни за что не забудет о своей благородной миссии.
Граф продолжал говорить, но она не слышала ни слова...
- Давайте, милые девушки, я хочу отведать сливок с ваших жарких
язычков. Сливочный поцелуй для меня. Кто будет первой?
В воздухе повисло молчание. На этот раз ни Инночента, ни Виртуоза не
выказали особого рвения оказаться первыми. А Дженис так была погружена в
свои мысли, что не сразу и поняла, о чем просил их Уик.
- Стало быть, Весталка. Первый поцелуй я получу от тебя, - заявил
граф. - Подойди ко мне, милая, и дай свой язычок.
Уик взял в руки пиалу с десертом и зачерпнул ложкой взбитые сливки.
- Слижи немного сливок и оставь их на кончике языка, не глотай их... -
Язык Дженис застыл в воздухе. - Теперь наклони ко мне голову... вот так. -
Лицо Уика двинулось навстречу Дженис, и их языки встретились. Граф жадно
слизнул сливки с кончика языка девушки, а затем накрыл ее губы жарким
поцелуем.
Ощутив волну страсти, исходившей от графа, девушка с ужасом поняла, что
с готовностью отвечает ему. Дженис стало дурно, и, чтобы не упасть, она
уперлась руками в его грудь, а Уик обхватил ее колени. По мере того как язык
графа все глубже проникал Дженис в рот, она чувствовала, что его руки,
по-видимому, не привыкшие оставаться без дела, медленно опускались вдоль ее
ног, чтобы, приподняв подол платья, добраться до обнаженного тела.
А затем, к своему ужасу, девушка ощутила, как горячие ладони графа,
проложив себе дорогу сквозь кружева нижней юбки, добрались до ее ягодиц и с
силой сжали упругую плоть. Потом граф стал нежно поглаживать ее кожу. Дженис
замерла, ей не хотелось двигаться - удивительно, но действия Уика не
показались ей грубыми. Наоборот, Дженис вдруг поняла, что она всю жизнь
ждала человека, который смог бы открыть для нее этот источник наслаждения.
Как он догадался - как он мог вообще знать, что ее тело жаждало
подобных пьянящих прикосновений, что, когда он ласкал ее бедра, все внутри у
нее таяло.
Боже, почему она так легко отдалась во власть его рук?
Дженис еще сильнее прижалась к губам графа и слегка выдвинула вперед